божественных совокупностей, которых я знаю, – неизменные сплавы существ. Мало кто может, подобно мне, менять личины собственных воплощений. Ты согласна?
Леандра кивнула.
– Когда слишком быстро превращаешься из мужчины в женщину, из старухи в юношу, то отчётливо замечаешь, как быстро меняются и все остальные. Сами они этого не понимают, ведь цвет их волос, кожи и то, что между ног, остаётся тем же самым. Сдаётся мне, что всякая душа, неважно, человеческая она или божественная, куда гибче, чем принято думать.
Леандра размышляла об услышанном, между тем поглядывая на корму. Нужно было следить, не объявится ли летун, виденный Холокаи меж Стоячих островов. Пока не было ничего, кроме глыб известняка. И она повернулась к божественной совокупности:
– То есть ты считаешь, что в определённых обстоятельствах, скажем, если твой распад принесёт пользу нашему делу, я легко пойду на жестокость?
Верхние руки легли ей на плечи, глаза посмотрели в глаза.
– Я знаю, что наше дело для тебя означает. Знаю, как ты страдала, – Дрюн запнулся. – А принимая в расчёт, насколько я сам в него верю, часть меня надеется, что ты сможешь стать холодной и расчётливой, если мой распад принесёт победу. Так что разреши, я верну тебе твой вопрос: сможешь ли ты стать достаточно жестокой?
Леандра постаралась, чтобы выражение её лица оставалось таким же пустым, как сердце. Она медленно кивнула.
– Думаю, да.
Глава 4
С метазаклинанием Никодимуса была только одна проблема: где бы он его не применял, сразу же отзывались верующие. Отзывались в буквальном смысле.
Если в государствах Лиги набиралось около пяти тысяч человек, молящихся о решении некой проблемы, они воплощали этим соответствующее божество. Ответами на молитвы становились божественные атрибуты, удовлетворение которых заставляло магический текст перемещаться от ковчега к божеству, даруя ему силу и удовольствие.
В итоге никодимусовы метазаклинания создали дисциплинированную армию, ведомую богинями войны, трудолюбивых ремесленников, которых обучали хитроумные божки-мастеровые, тучные пажити, охраняемые жизнерадостными, хотя и не очень трезвыми богами плодородия. С помощью пантеона богов, или «божественного толпища», как шутливо их называли, Лига сравнялась по мощи с Империей. Беда в том, что кое-какие человеческие молитвы, а следовательно, и некоторые боги, оказались зловредными. Быстрое размножение неодемонов стало проблемой.
Адски серьёзной проблемой.
Неодемонам было далеко до истинных демонов Древнего континента, тем не менее они во всей красе раскрывали тёмные глубины человеческих душ. После трёх десятилетий охоты за тварями Никодимус почти поверил, что глубины эти бездонны и неисчерпаемы.
Никодимус откинул полог и вышел наружу. Лагерь тонул в темноте: угли в кострах меж круглыми палатками давно истлели в пепел. С трёх сторон его окружали чёрные ночные джунгли, тянувшиеся к звёздным небесным рощам. С четвёртой лежала песчаная подкова речной бухты,