и мечом, но сила удара отбросила мужчину назад. Принцесса-воительница оскалила зубы и скрутила несчастного, пнув его изо всех сил. Солдат откатился, а Гэла нырнула дальше, в гущу битвы.
Отблеск слева заставил Гэлу с трудом обернуться, подняв собственный щит. Она увернулась от атаки и ударила острием в лицо нападавшего. Тот с лязгом зацепился за шлем и споткнулся, тяжело падая. Гэла развернулась как раз вовремя, чтобы встретить следующую атаку.
Она совершенно забыла о себе в остервенении перед опасностью, в ударах и защите, в борьбе, где могла себя проявить. Гэла продолжала сражаться. Она разъярилась. Ее зубы были стиснуты в готовности снова и снова пробиваться в направлении к центру войска. Боль пронзила тело Гэлы; она зарыдала, закричала. Она ликовала. Вот почему она каждый раз отправлялась воевать: из-за отчаяния и опасности – некоторые люди умрут в этой «игре», а некоторых ранят, и они долгое время не смогут сражаться. Их мечи будут затуплены или согнуты. Гэла не обращала на подобные вещи внимания. Она должна выжить и выиграть. Сегодня. И завтра. Речь шла не о безрассудстве, а о необходимости. Ее муж вообще не мог понять, почему сражения возвращали Гэлу к жизни, почему ей нужна была непосредственно сама опасность. Это – сила, которая привела молодую женщину к войне и заставила чувствовать свою одержимость. Когда Гэла боролась, то знала – не нужны никакие благословения корней или звездные пророчества.
Она была рождена, чтобы стать верховной правительницей.
Внезапно воительница оказалась в передряге, возникшей из-за одного воина. Он был огромный, светлобородый, со шрамами от ударов на пылающих щеках. Как ни странно, его униформа была из обносок. Меч и щит воина были позаимствованы из оружейной Астора, они были проштампованы, но человек не сводил глаз с Гэлы, даже когда та подняла подбородок так, что солнце осветило кровь в углу ее рта. Она улыбнулась, и солнце сверкнуло на ее зубах.
Мужчина расставил ноги, встав в оборонительную позу.
Гэла опустила щит и напала.
Двуручная рукоять ее меча давала молодой женщине силу и особое воздействие, которые имели значение, так как размеры воина сводили на нет любую возможность сражаться с ним, используя ее щит.
Кровь застучала в ушах Гэлы, и она обошла его защиту, почти ударив по щеке воина своим навершием, прежде чем неприятель скрутил и достаточно сильно толкнул ее. Гэла споткнулась. По инерции она вновь вступила в бой и разрубила меч противника. Всякий раз металлический лязг наполнял сердце Гэлы радостью. Мужчина весьма неплохо использовал в сражении свой вес, но все же делал это медленнее, чем Гэла. Вскоре боролись только они, а остальные наблюдали за столь кровавым спектаклем.
Все продолжалось недолго, но славно, и Гэла рискнула пойти в ближний бой. Она слишком увлеклась ритмом сражения. Мужчина заблокировал ее, рубя с помощью щита. Он так старался, что край зацепил плечо молодой женщины, заставив онеметь всю ее конечность. Гэла потрясенно вскрикнула и выронила меч.