нахлынул гнев. Значит, ты решил поиграть со мной? Думаешь, ты мне так уж нужен? Смотри, дорогой, смотри, как я прекрасно без тебя обхожусь, я продолжаю жить, будто ничего не изменилось! Я так упорно внушала себе это, что в конце концов почти поверила: жить без него неправдоподобно легко, а те, кто не смог оправиться от несчастной любви, просто слабаки. Нет, не мужчина сделает мою жизнь несчастной!
Эта кажущаяся стойкость стала разрушаться постепенно, мелкими штришками. То внезапное желание не вставать утром с постели, то необъяснимое раздражение, слезы без причины, панические атаки… Мало-помалу мое тело наливалось пустотой. Радость из жизни ушла, желания улетучились, надежда сделала ручкой. Я жила, потому что нужно было жить, вернее, существовать, продолжать свое существование на автопилоте. Под оболочкой, которая всем казалась живой, скрывалось нечто угасшее, лишенное витальной энергии.
Знакомые подбадривали меня, хвалили, что я не пошла ко дну во время шторма, а выплыла на поверхность. Меня считали мужественной. Но на самом деле это было не так. И если я барахталась, выплывая, то лишь от страха. Потому что знала: стоит остановиться, и я немедленно окажусь на дне.
И все же в эти нескончаемо долгие дни случались моменты, когда мое сердце переполнялось счастьем. Точно в половине восьмого, когда отец еще спал, а мама принимала душ, я тихонько приоткрывала дверь в комнату, когда-то принадлежавшую моей сестре. В этой комнате, погруженной во мрак, я угадывала легкое посапывание, исходившее от детской кроватки. На ощупь, в темноте, я пробиралась к маленькому горячему тельцу, укрытому одеялом. Я принималась ласкать нежные щечки, волосы, прислушивалась к дыханию, которое постепенно учащалось, к сонному постаныванию, а потом вдруг раздавался тоненький голосок, пронзавший мое сердце нежностью: «Доброе утро, мамочка!»
Руки его обвивали мне шею, детские губки запечатлевали на моей щеке звучный и влажный поцелуй. Я зарывалась носом в его мягкую шейку, еще с младенческим запахом, жадно его вдыхая. Вот теперь заправлен полный бак. Я была готова встретить новый день.
· Глава 2 ·
Мы вместе приходили в кухню, где мама уже пила кофе, листая журнал. Поласкав Мину, их боксера, Жюль взбирался на колени бабушки, поглядывая на приготовленную для него тартинку с маслом.
– Привет, дружочек, как спалось?
– Смотри, бабуля, какая у меня футболка – с Человеком-Пауком!
Я хмуро здоровалась, и мама одаривала меня улыбкой.
– Тост будешь?
Каждое утро повторялось одно и то же. Мама знала, что аппетита у меня нет, что я лишь вталкиваю в себя необходимый минимум, чтобы не заболеть, но она также знала, что ей не откажут, поскольку мне известно, что эти усилия ей слишком дорого стоят.
Завтрак, приготовленный мамой! Если мне не изменяет память, такого не было с 1980 года. Уверена, что до нашего переезда к ним она и понятия не имела, где у них находятся чашки и ложки. На протяжении четырех месяцев я видела, как она занималась делами, на которые я считала ее абсолютно неспособной, с единственной целью облегчить мне жизнь, то есть дать мне возможность вновь