и куда упало, память Лунину подсказать уже не могла. Он этого попросту не видел. Илья сделал небольшой шажок в нужную сторону и присел на корточки.
Если чему он и научился за годы работы следователем, так это терпению. Именно оно, станов его верным спутником, помогало Лунину выслушивать долгие путанные объяснения задержанных, заполнять протоколы допроса, в которых сбивчивая, порой полуграмотную речь, к удивлению самих допрашиваемых, становилось показаниями и признаниями, превращать корявую, порой непонятно как добытую оперативниками информацию в улики и доказательства. Сейчас Лунин терпеливо ковырялся в траве, методично отгибая в сторону каждое растение, так, чтобы увидеть темневшую между стеблей землю. Не найдя ничего, Лунин немного переступил ногами и продолжил работу. Еще через пару минут он почувствовал боль в затекших коленях. Илья встал и поочередно подрыгал ногами в воздухе, словно разминающийся перед тренировкой легкоатлет, после чего вернулся к поискам. Когда, отодвинув в сторону пучок засохшей травы, он увидел то, что искал, Лунин не знал от чего обрадовался больше, от самого результата поиска, или от того, что пытка для его несчастных коленей наконец завершилась. Он с трудом выпрямился, немного помассировал левое, особенно тяжело переносящее подобные испытания колено, оставив на брюках следы от испачканных в грязной земле ладоней, после чего внимательно рассмотрел свою находку.
Пуговица. Обыкновенная пуговица, по которой даже невозможно определить, к мужской или женской одежде была она когда-то пришита. А затем, спустя какое-то время оторвана. На заднем сиденье машины. Его, Лунинской машины.
Вернувшись к Форду, Илья открыл заднюю дверь внедорожника и внимательно осмотрел салон. Напольные коврики, сиденья – все было методично обследовано. Наградой стал лишь одинокий золотистый волосок, скорее всего принадлежащий его жене, его Юленьке. Лунин выбрался из машины и взглянул на багровый диск солнца, коснувшийся своим нижним краем насыпи песка над котлованом. Илья вспомнил о купленной еще утром бутылке коньяка и достал сигареты. Коньяк наверняка был неплох, как никак пять звездочек. Лунин щелкнул зажигалкой. Сейчас можно было бы выпить грамм сто, сто пятьдесят. Скорее всего, Шелепин, эксперт из лаборатории, который вне очереди сделал анализ привезенного Луниным лимонада, уже сидит, закрывшись в своем кабинете и допивает бутылку. Лунин стряхнул пепел на землю. И зачем Шелепин все время просит коньяк? Он ведь хлещет его как водку, за один присест уминает бутылку.
Найденный в машине волос Лунин туго намотал на мизинец левой руки и теперь туго перетянутый палец напомнил о себе ноющей болью. Освободив начавший синеть мизинец, Илья бросил волосок на землю, за ним последовала недокуренная сигарета. Надо меньше курить, подумал Лунин. Он хотел было сказать себе, что курить надо бросать, но так фраза звучала слишком пугающе, а вот курить меньше, это нормально. Это можно попробовать. Лунин прикрыл глаза и, шевеля