Над Евангением. Размышления, истолкования. Епископ Михаил (Грибановский)

это отрицательным образом своими печальными злоупотреблениями в отношении этой истины.

      В великом откровении, что Бог есть дух, мы не только не видим для себя побуждения к высокому жизненному подвигу, но очень часто пользуемся им, как средством оправдать нашу леность, нерадение и косность в своих отношениях к Богу.

      Бог есть дух… Не думается ли нам при этом, что он бесконечно далек от нашей обыденной жизни и так возвышается над ней, что трудно и поставить Его в какую-либо близость к нашему житейскому обиходу? В слове «дух» нам звучит что-то туманное, неуловимое, что-то такое, во что можно и должно верить, но веру во что нельзя проявить ни в каких определенных образах и действиях. И выходит так, что наша жизнь идет своим чередом, а вера в Бога витает у нас где-то в безвоздушном пространстве, отделенном от всего живого, не оказывая на нас никакого деятельного влияния. Это точно томный свет луны, в лучах которого мы склонны помечтать иногда о том, что само по себе прекрасно и возвышенно, но что не имеет никакой связи с действительностью и никаких прочных надежд на осуществление, что мы сами в душе признали лишь прекрасной химерой.

      Бог есть дух. Это – что-то стоящее бесконечно выше всякой материальной природы, отделенное от нее по самому своему существу, противоположное ей. Трудно найти между высочайшим духом и грубой материей точки соприкосновения и взаимодействия. А природа, между тем, совершает свой путь по своим собственным непреложным законам: мы все в ее власти и сами – часть ее. Какое же практическое значение, думается нам, может иметь для нас вера в духовного Бога? Верить в Него должно, но ведь колесница нашей жизни катится себе по наклонной плоскости, по выбитой событиями дороге и все ее винты и колеса подчинены независимым от нашей веры механическим законам. Какой же смысл, говорят нам, в призывании Его на пути жизни, в молитвенном обращении к Нему во время житейских неудач и скорбей?!