найдены товары со многих торговых кораблей. К тому же они похвалялись тем, как все лето грабили суда в устье Темзы, как это было просто и сколько моряков-саксов они истребили.
Переводя рассказ Осберта, я начал лучше понимать события, в результате которых викинги оказались в этой местности и которые круто изменили мою собственную судьбу.
– Вполне возможно, – ответил Ивар Бескостный, – что отец, нуждаясь в открытом море, чуток потрепал суда, встретившиеся ему на пути. Но нам представляется странным тот факт, что вы позволили отчалить его команде и захватили в заложники старого беззащитного человека.
Мой перевод этой речи вызвал румянец на глянцевом лице Осберта. Дряблая кожа под подбородком олдермена дрожала, когда он говорил.
– Его команда была многочисленна и мятежна. Они сбежали, захватили корабль и скрылись на юге.
– Мы в курсе, – заметил Ивар. – Как раз от них мы и услышали эту историю.
– Значит, вам известно и то, – перебил его король Элла, – что дружина Рагнара Лодброка без колебаний бросила своего предводителя в беде? Осберт решил, что пленника лучше перевести в Эофорвик. Там я за ним хорошо присматривал.
– Хорошо присматривал? – Осберт улыбнулся, умело скрыв злорадство. – Да ведь этот человек умер под твоей опекой. Ну и прекрасно. Старый черт уничтожил бы Нортумбрию, чтобы отомстить за свои унижения.
Король Элла не обращал внимания на спутника и продолжал говорить:
– Несмотря на свой солидный возраст, Рагнар Лодброк доставлял немало хлопот, будучи пленником. Он пил за четверых, а когда напивался, нельзя было позволять ему свободно разгуливать, ведь это могло стоить кому-то жизни. После краткого заключения в одной из камер на территории епископства он умер.
Хальфдан Витсерк вскочил и отчаянно закричал, что король – подлый негодяй, и я не посмел перевести это. Затем Хальфдан спросил, принято ли у саксов, чтобы христианские священники заботились о пленниках.
– Король саксов редко бывает больше пары недель на одном месте, – отвечал король Элла, – он постоянно ездит по своим владениям и навещает олдерменов и тэнов. Поэтому королевский зал в Эофорвике не такой уж большой, а единственная темница находится в епископстве.
Пока я переводил это разъяснение, король саксов склонился над телом и осторожно отодвинул белый саван с головы. Под тканью оказался старик с восковой кожей и желтоватой бородой. Он вперил полуприкрытые глаза в навес из паруса. Его рот застыл в немом крике.
Гладко выбритое лицо Хальфдана Витсерка исказилось судорогами. Младший сын Лодброка был словно одержим нервической, лихорадочной энергией, его тело напряглось, как тетива лука, и пылало молчаливой готовностью проявить агрессию.
– Не стоит уверять нас, что ты не повинен в смерти Рагнара Лодброка, – закричал он и указал на измученное лицо трупа. – Я прекрасно знаю, о чем говорит это выражение лица. Нашего отца подвергали пыткам.
Я перевел его гневное высказывание, и король Элла ответил