Ты-то чем можешь помочь, Ратмир?
– Хотя бы нужным снадобьем, – странно улыбнулся Ратмир и добавил. – И я знаю человека в окружении Великого государя, который за большой куш сможет это сделать.
Боярин Саврасов молча посмотрел на Ратмира, потом отвёл взгляд в сторону:
– Однако ты, Ратмир, необыкновенный человек. Даже и не знаю, что и сказать-то тебе…
В это время из окошечка опять донёсся чей-то нечеловеческий вой.
– Решайся, Лука Дементьевич, – тихо, но с напором повторил Ратмир, не сводя с боярина немигающего взгляда. – Есть люди, которые помогут тебе и твоим товарищам. А дальше будете жить спокойно и вы, и народ вздохнёт с облегчением. Тираны не должны жить на этом свете. Решайся пока не поздно.
– Кто эти люди?
– Узнаешь позже, Лука Дементьевич. Так как?
В комнате наступило тягостное молчание, изредка прерываемое страшными криками с площади. Боярин сидел на лавке, зажав голову руками, и только тяжело вздыхал. Ратмир стоял у окна и ждал.
– Н-нет…Ратмир…Я не смогу… Извини, – глухо произнёс боярин Саврасов, медленно убирая рук от головы и не поднимая глаз на собеседника. – Я – трус и слаб духом. Мне есть что терять.
– Это твоё последнее слово, Лука Дементьевич? – неожиданно поскучнев, безразлично спросил Ратмир и опять глянул из окошечка на площадь.
– Да.
– Ну, будь по-твоему. Принудить я тебя не могу. Мнение твоё уважаю, хотя уверен, что сейчас ты делаешь большую ошибку. Мне пора, Лука Дементьевич. Тем более, что всех приговорённых на сегодня уже казнили.
И действительно, на площади наступила тишина.
Ратмир направился к выходу и, обернувшись, увидел, что боярин Саврасов сидит на месте: – Ты остаёшься, Лука Дементьевич?
– Ты иди, Ратмир. Мне нужно побыть одному и подумать, что делать дальше, – вздохнул боярин Саврасов. – Здесь больше ничего не нужно говорить, а то и у стен есть уши.
– Да, уже всё сказано, – странно усмехнулся Ратмир. – Хорошо, тогда я отправлюсь по другим делам. Здесь мне уже делать нечего, – он кивнул и шагнул за порог, старательно обходя валявшиеся грязные доски. Осматриваясь по сторонам, он спустился вниз и растворился в толпе.
В это время Великий государь, недовольный быстрой смертью Ивана Висковатого, заёрзал на троне и с подозрением посмотрел на своего опричника Ивана Рекунова, последним подходившего к столбу с прикованным к нему опальным дьяком Посольского приказа. Потом подозвал к себе дьяка Лаврентия и, указав глазами на Рекунова, что-то быстро проговорил. Дьяк Лаврентий удивлённо посмотрел на опричника, недоумённо пожал плечами и согласно кивнул.
Глава 7
В большом кабинете с удлинёнными окнами было светло и прохладно, несмотря на жару, стоявшую в Москве. Дорогое, строгое убранство кабинета полностью соответствовало внешнему виду хозяина и его гостя. Собеседники были в напудренных париках и искусно сшитых камзолах из дорогого бархата. Они сидели на обитых сафьяном больших