что привёз полдюжины мешков клея в багажнике шестисотого «Мерседеса», ну и присел «с пацанами» чайку, за панибрата, хлебнуть. Всю жизнь он шоферил, а вот теперь стал отцом олигарха. «Ну а что, – говорил мне Слава, – вырастил хорошего сына!» Досужая болтовня за строительным, заменяющим стол козликом в тот раз перекати-полем доползла до одиозной фигуры Миши – телохранителя хозяйского. Тут и замерла – в страхе. Потому как у самого Миши разговор был короткий: «В лес, в лес – всех в лес!» Степанович здесь высказался, что имеет право – как на придомовой территории, так и внутри строения – Миша стрелять, и даже без предупреждения: он же охранник, и лицензия у него есть! На что Слава, давясь своей любимой халвой вприкуску с пряником, схохмил: пусть, мол, лучше в бетономешалку, пока её со дня на день не увезли, Миша запрыгивает, а то потом, на ходу догоняя, сложнее ему это проделать будет.
Неведомо зачем, но Степанович, бывший со Славой по особым «корешам» и даже наколку на руке имеющий («Да, это – по малолетке, скорее всего, выколол», – объяснял мне её происхождение знающий Славян), Мише всё передал слово в слово. Слава потом говорил: «Да специально – чтоб показать Мише, какой он муфлон». И на следующий день, едва войдя с шефом на территорию, гроза морей и океанов – а главное, лесов! – опрометью вбежал на второй этаж.
– Этот вот, этот! – подзуживал поспешавший сзади папашка.
– Ты!.. – остановился в дверях комнаты телохранитель.
Не выпуская из рук шпателя с жирным, как сметана, слоем шпаклёвки, Слава неспешно обернулся.
Долгую секунду они смотрели друг другу в глаза. Слава – с едва заметной, непременной в таких ситуациях (профессиональной?) своей ухмылкой.
– А ты знаешь, – краснея, надувался грудью Миша, – как из бетономешалки пальцы выковыривают?
Слава степенно кивнул.
– Хорошо, – сдувался на выдохе, только ещё зло щурился телохранитель, – что мы оба об этом знаем!
Да чего ж хорошего? Разве только, что Славу он теперь обходил, по возможности, сторонкой, а если и приходилось столкнуться нос к носу, то пожимал тому руку крепко и наскоро – никто чтоб особо момента не запечатлел. Впрочем, Слава достаточно скоро отсюда ушёл: на фига ему такие пряники? Олежку, снюхавшегося тогда с появившимся Костиком, за себя оставив. Ушёл в ремонт своей квартиры – с головой. «А он – как линия горизонта: сколько ни иди, край всё там же». Только по случаю теперь Слава на Ушакова и приезжал, да и то – поздним вечером: пару-тройку мешочков шпаклёвки и клея, по старой памяти, в микроавтобус свой забросить. Чтоб ремонт домашний всё-таки продвигался. Не разорится, чай, заказчик!
Вот это я понимаю – Робин Гуд! Да, Миша, тут лесом не пройдёшь!..
– Люба, Люба, а ну-ка слазь с дуба!.. – тихо произнесла она.
– Что? – очнувшись, не понял я: что ли, тоже из Шервудского леса?
– Дразнилка такая есть: «Люба, Люба, а ну-ка слазь с дуба!» – «Ни фига не слезу, ещё выше полезу!» – с задумчивой улыбкой промолвила она. – Вот и я про то же…
Мы вышли на людную площадь