что видел бы он, где и как я работаю, а отказалась от помощи оттого, что я ничего не хочу от этого милого парня и не собираюсь с ним кокетничать, строя из себя девушку-эльфа. Я не эльф, я фельдшер. Общего у этих двух понятий только буквы «ф» и «л».
Болтая о пустяках, мы вошли в дом, расположились на первом этаже в кухне-гостиной, и Яромир принялся варить для меня кофе. Он сказал, что в жизни я ещё красивей, чем на фотографии в книжке, и я подумала, что парень настоящий знаток расхожих комплиментов. Нормальный человек, в общем, не поэт какой-нибудь!
Яромир, видимо, был убеждён, что я помираю от усталости и истощения, судя по тому, какой заботой он меня окружил и сколько продуктов повыкидывал на стол из холодильника. В итоге мы расположились за дубовым некрашеным столом и начали неспешную беседу за кофе с бисквитами и всем остальным.
Яромир был очень обеспокоен состоянием Милана, а ещё больше разозлён собственной беспомощностью перед лицом несчастья нашего друга. Он не знал, как тому помочь, и сердился сам на себя так, что иногда принимался грызть ногти.
Я, как могла, убеждала его в том, что вместе мы сила, что мы сейчас же, не сходя с места, разработаем стратегию и тактику и сделаем всё, чтобы вытянуть Милана из его хандры. Мы вытянем его оттуда, чего бы это нам ни стоило!
Збогар постепенно начал проникаться моей убеждённостью, и я поняла, что обрела в его лице надёжного и доброго помощника.
Неожиданно наш разговор был прерван стуком падающих в прихожей вещей и отборными словенскими ругательствами, которые азартно выкрикивал чей-то звонкий, молодой голос. Почти тотчас же в гостиную вбежала огромная чёрная собака и прямиком направилась ко мне.
Почему-то меня всю жизнь любят собаки, хотя сама я никогда собачницей не была. Я считаю, что заводить животное в городской квартире – это издевательство и над собой, и над ним. Максимум, что можно там завести – это аквариум с рыбками, ну, или черепаху, или хомяка какого-нибудь.
Собака, вбежавшая в гостиную, явно не относилась к обитателям городских квартир. Было заметно, что пёс привык к свободе. Наличие в комнате тяжёлой, громоздкой мебели откровенно смущало его. Зато очень понравились мои поглаживания. До такой степени понравились, что он улёгся всей своей тяжеленной тушей на мои ноги и принялся подставлять под руки то спину, то голову.
Наконец, в комнату вошёл владелец чёрного пса. Это был юноша, почти совсем ещё мальчик, чуть ниже среднего роста, светловолосый и зеленоглазый.
– Ну, и, чего вы тут расселись? – Спросил он без всяких церемоний. – Погода, вон, какая хорошая, пошли бы прогулялись.
– Здравствуйте, Иван! – Произнёс Яромир торжественно. – Мы тоже очень рады вас видеть. Вы только посмотрите, кто к нам приехал…
– Сам вижу! – Отрезал Иван. – Кстати, я к вам, Янина, сейчас обращался по поводу прогулки. Ярека это предложение не касается.
Всё это было произнесено столь серьёзно и категорично, что мы с Яромиром оба так и покатились со смеху.
– Ничего