препирательств Милан согласился лечь, и я принялась читать. Я старалась делать это как можно монотоннее, чтобы навеять сон, но Милан возмутился:
– Яничка! Это никуда не годится! Разве можно читать столь унылым голосом такой прекрасный стих!
Пришлось, как говорила руководительница нашего школьного драмкружка, «включить эмоции».
Во всех этих милых хлопотах и чудесных разговорах незаметно прошло два часа, и в дверях появился заспанный, едва держащийся на ногах Яромир. Бедняга! Я совсем забыла сказать ему, чтобы не ставил сегодня будильник на каждые два часа, потому что я совершенно спокойно могу сама в эту ночь присмотреть за Миланом. Надо бы нам установить дежурства.
Убедившись, что всё в порядке, и в петле никто не висит, Збогар удалился.
– Бедный Ярек! – Изрёк Милан после того, как за его другом закрылась дверь. – По всей ночи не спит, ходит туда-сюда! Ты бы осмотрела его, сестрёнка. Вдруг с ним не всё ладно?
«Ты это серьёзно? – Завертелся мелким бесом на языке каверзный вопрос. – Интересно, а из-за кого это Ярек у нас не спит?»
Мы пообщались ещё минут пятнадцать, и я собралась уходить, предварительно погасив свет, но Милан запротестовал:
– Не выключай, сестрёнка! Я ещё немного почитаю.
Нет, ну, что с ним прикажете делать?!
– Почитай, только недолго, – разрешила я, но при этом подумала, что утром кое-кто у меня попляшет, ибо пощады не будет.
Пожелав Милану спокойной ночи, я отправилась в свою комнату.
Только я закрыла за собой дверь и собралась двинуться по коридору налево, как мои ноги наткнулись в темноте на что-то мягкое, и я чуть было не перелетела через нечто большое и тёплое, доходившее мне почти до груди. Я так испугалась, что горло перехватил спазм, и я была не в силах даже закричать.
Глава 8
Раньше свет в коридоре второго этажа зажигался сразу же, как только кто-то туда заходил. Теперь система сломалась, лампочки перегорели, и никакого света в этом коридоре не было от слова «совсем», только далеко впереди светила слабенькая лампочка на лестнице. Видимо, дом Котников уже не первый месяц, а, возможно, и год, приходил в упадок, как и их брак.
Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я поняла, что куча непонятно чего, о которую я запнулась на полном скаку, это, на самом деле, Яромир. Он решил подождать меня возле комнаты Милана, присел на пол, да, и заснул, положив голову руки, а их, в свою очередь, на согнутые колени. Как он потом рассказывал, ему показалось, что его, спящего, огрели сверху мешком непонятно за какие грехи.
Яромир вскочил на ноги, увлекая меня за собой, и, мы, сцепившиеся руками и бормоча извинения, потащились на свет, к лестнице.
Спустившись в гостиную, мы оба уже немного пришли в себя, и Збогар заявил, что хочет со мной поговорить. Самое время, конечно!
Я ему так и сказала, но Яромир утверждал, что дело не терпит никаких отлагательств и принялся извиняться за давешнюю шутку про монастырь.