потому и живёт на полную катушку: изо всех сил тренируется, пока здоров, участвует в каждом или почти каждом матче своего клуба, может напиться-подраться, завёл себе домашнюю девушку, потом решил приручить ещё одну, дикую… Всё это не от хорошей жизни!
Мне сделалось жаль Ярека до боли в сердце, и я тихонько заплакала.
«Бедный Ярек! Выздоравливай скорее! – Обращалась я к нему мысленно. – Кажется, я втрескалась в тебя по уши, но мне нечего дать тебе, кроме помощи и дружбы. За свои тридцать с небольшим лет ты пережил столько ужаса и боли! Прости, Ярек, но я буду любить тебя издалека. Как бы я ни относилась к тебе, я не позволю больше никому использовать меня. Это исключено!»
Мой горячий, обильно смоченный слезами мысленный монолог прервал международный вызов. Звонила мать. Интересно, она в курсе, во сколько ей вылезет желание потрепаться посреди ночи? Дома время давно перевалило за полночь. И, потом, я же просила её писать мне сообщения, если что-то нужно. Почему она всегда пропускает мои слова мимо ушей?!
– … весело проводишь время! – Вещала мать каким-то возмущённо-восторженным тоном. – … сбивает с пути! Мне этот твой Милан никогда не нравился!
Я хотела в отместку ей сказать то же самое о её друге, но, во-первых, это было бы неправдой, потому что Анатолий Иванович мне нравится; это у него я научилась шутить с непроницаемым видом и делать вид, что ничего не боюсь, даже когда внутри всё сжимается от страха. Во-вторых, сказать такое было бы глупо, по-детски как-то.
– А кто из моих друзей тебе нравится, мама? – Спросила я как можно спокойнее.
На том конце повисла тишина, нарушаемая звуками работающего телевизора.
– Ну-у… Ну, я не знаю! – Выдала мать, наконец.
– Вот, и я не знаю…
– Вообще-то, я не об этом хотела с тобой поговорить! – Вывернулась мать.
– Ты начиталась обо мне всяких глупостей в Интернете? – Догадалась я. – Это всё неправда.
– Так уж, и всё? – Засомневалась мать.
– Всё. От начала и до конца! – Заверила я её.
– Видишь ли, Яна… – Снова начала мать, – дело не в том, сколько у тебя любовников и как ты проводишь с ними время. В конце концов, ты взрослый человек и отвечаешь за себя сама! Дело даже не в том, что родня и соседи прокололи мне все глаза твоим поведением. Просто ты мне такая не нравишься! Все эти шопинги по бутикам в сопровождении толпы поклонников, автографы, рестораны, шикарные наряды… Не твоё это всё, понимаешь?
– Я тебе всегда говорила об этом, – легко согласилась непутёвая дочь. – Я простая, ничем не примечательная девушка. Фельдшер…
Зря я произнесла это слово. Я совсем забыла в свете последних событий своей бурной жизни, что оно действует на мать, словно упоминание о прошлых романах мужа на ревнивую жену. Она в своё время была категорически против моего поступления в медицинский колледж после девятого класса. Ей хотелось, чтобы я шла протирать штаны в десятый-одиннадцатый, а после – учиться пять-шесть лет на юриста