кувшинчик на припеке. Солнышко согреет. Стихи польются сами собой.
Когда же вдруг под рукой не оказывается китайского поместья и Шаосин далеко, можно отправиться на берег любимой речки или озера, сесть под родной ивой или под сосной, а может, березой, откинуться на траву или на песочек, посмотреть в небо – вдохновение придет.
Картины, свитки в беспорядке,
Иероглифов неровный строй:
Как будто огурцов на грядке
Ростки проклюнулись весной.
А грядок нет. Бамбуки, садик,
Ручей извилистый с мостом.
Малёк легко по водной глади
Рисует кисточкой-хвостом.
Здесь Пушкин, сын поры опальной,
Нашел бы кров, обрел покой.
Стихи со жженкой самопальной
Лились бы щедрою рекой.
Гусей гонял, учил китайский
И знаки кистью выводил,
Кафтан накинув, ночкой майской
В деревню к гу-нян1 бы ходил.
Народам двум служил бы службу.
Известно ведь давным-давно:
Ничто так не скрепляет дружбу,
Как стих, картина и вино.
– Художники и каллиграфы всегда слушают сердце, – сказал Мудрец Сун. – Они подчиняются чувствам, пусть даже переменчивым. Как-то пятый сын Ван Си-чжи, его звали Ван Хуэй-чжи, в снегопад выпил вина и решил навестить своего друга, поэта, который жил выше по реке. Целый день он плыл, а когда приблизился к горе, где стоял дом друга, вдруг повернул лодку назад. Его спросили, как же так, ведь ты почти приехал? Ван Хуэй-чжи ответил: «Было настроение – и прошло».
Как стать китайским книжником-мудрецом, или Четыре драгоценности кабинета ученого
Хотите пожить другой жизнью? Настоящей китайской? Хотите ощутить себя китайским мудрецом-книжником или ученым, отягощенным пятитысячелетним знанием? Для этого неплохо для начала купить длинный шелковый китайский халат, веер, а к ним – домик на улице Люличан в Пекине. Это обитель антикваров, книголюбов и художников.
Лучше, конечно же, купить домик с крытой резной верандой-галереей на втором этаже. Тогда в знойный день, ближе к вечеру, когда спадает столичная жара, вы можете выйти на воздух, обмахиваясь веером и посматривая сверху вниз на суетящихся внизу простолюдинов и толчею инострашек-«лаоваев». В руках желательно держать томик Конфуция, поэта Ли Бо (по-нашему, по-местному – Ли Бая) или же, на худой конец, Льва Толстого (Ле-фу То-эр-сы-тай). С костяной закладкой. На китайском, конечно, языке.
«Эх, хорошо, красота! Так и сделаю. Куплю и веер, и халат, и домик! И дело с концом!» – думаете вы. С восторгом. А вот и нет! Никто вам не поверит, что вы просвещенный человек, достойный почтительного внимания и преклонения. Никто не поверит, и народец не обнажит в поклоне голову, и инострашки не защелкают камерами, и прелестная девушка не замрет от восхищения, глядя снизу вверх