всегда воодушевляли Кирхайса. И нынче он подумал, что ей наверняка доложили о тяжелой болезни брата. Если врагам стала известна эта информация, то они не преминули рассказать ее графине фон Грюнвальд, еще и преувеличив все во сто крат… Впрочем, куда уж тут преувеличивать?
Зигфрид живо представил себе эту сцену. Аннерозе, как всегда, занимается чем-то милым и уютным – поливает цветы на клумбе, сервирует стол, выставляя блюдо со своей знаменитой выпечкой, листает журнал мод, сидя на скамье. И тут некто – наверное, какая-нибудь горничная или еще кто – сообщает: «Слыхали, ваш брат тяжело заболел на Капча-Ланке. О его состоянии сообщают самые неутешительные сведения…», и ее мир и покой рушатся в одно мгновение. Естественно, она начнет расспросы… Лицо ее, такое безмятежное, исказится гримасой тревоги.
Кирхайс очнулся от своих мыслей, как от навязчивой дремы. «Надо с госпожой Аннерозе связаться», – подумал он. – «И сказать…»
Но что сказать? Уверить, что болезнь ее брата – банальная простуда, которая скоро пройдет? Но это будет ложью. Явной ложью. Сказать все, как есть? Но чем он тогда будет отличаться от вражеского засланца? Дождаться улучшения состояния Райни? Это виделось самым разумным на сегодняшний день. Но когда оно наступит?
Чтобы отвлечься от мыслей, он прилег на соседнюю кровать и принялся проигрывать в памяти самые дорогие и нежно хранимые воспоминания о их детстве, о заботе, которую высказывала эта девушка, о том, когда он впервые понял, что любит ее…
Он никогда не ждал, что на его чувства ответят, как никогда бы не посмел убрать обязательное обращение «госпожа» перед ее титулом и сменить «Вы» на «ты», говоря с ней. Но отчего-то он подумал: ведь, если бы они оба пали «смертью храбрых» во время прошлого боя, то Аннерозе плакала бы исключительно по брату, даже забыв о его друге. А если бы на месте Райни нынче лежал бы он, то всем было бы все равно… Это и разозлило Зига. Ухаживал бы за ним Райни так заботливо – каждые три часа таблетки и уколы? Вряд ли… «Он бы первым делом организовал доставку меня в хорошую больницу, под присмотр лучших докторов», – осенило Кирхайса. – «Он бы нашел людей…»
Зиг понял – в этом и крылось их различие. Райнхард фон Мюзель решал проблемы всегда наиболее четким способом. Не мирился с обстоятельствами, а ломал их под себя. Не боялся принимать на себя ответственность… Кирхайс таким не мог стать при всем желании. А хотел ли?.. Нет. Его устраивало и то, что такой прирожденный лидер слушается его. Зависит от него каким-то образом. Особенно нынче… Ведь Зиг не обязан все это делать. Заполучить признательность и привязанность такого человека, каков был его давний друг, дорогого стоит. Равно как и иметь определенную власть над его жизнью и смертью. Да, оказывается, спасать жизнь сладостно именно из-за ощущения этой власти.
Райни выздоровеет. Потому, что он не может просто так уйти. Особенно от пустячной хворобы. И, лишь только