Я, видимо заболтала Вас!
– Вы не трезвенница, надеюсь? – улыбнулся Дин. – Что будем пить?
– В общем – нет, не трезвенница, – застенчиво произнесла Лиззи. – Что угодно только чуть – чуть.
– Браво! Это по мне! – снисходительно прогремел Дин и налил ей пива. Он с живостью подложил ей жареную индейку.
– Ой, боюсь – так много я не одолею! – всплеснула руками Лиззи, увидев столько яств вокруг.
– Напрасно, девочка моя. Тебе надо бы питаться побольше. Вон ты – какая хрупкая. Надо иметь такую фигуру, чтобы было за что хвататься! – громко расхохотался Дин, но, увидев укоризненные взгляды жены и сына, с иронией спохватился: – Опять я нарушил обет молчания! Всё – могила: больше ничего от меня не услышите!
– Нет, почему же! Говорите, прошу вас! Вы как мой дедушка – такой весёлый! – Лиззи одарила его восхищённым взглядом. – А насчёт моей фигуры – Вы правы. У нас в Монтане хрупкие фигуры не популярны! – она рассмеялась, а Дин, вдруг с необычной грустью произнёс: – Спасибо, моя девочка!
Воцарилась небольшая пауза, прерываемая звоном вилок и тарелок. Чтобы нарушить её —Дин вооружился пультом и включил телевизор. Телеведущие сообщали о боевых действиях американских войск в Ираке и Афганистане. Сообщалось об ошибочных бомбовых ударах, в результате которых погибли мирные жители.
– Опять промахнулись – вояки хреновы! – не удержался Дин.
– Пап! – недовольно протянул Дэйв.
– Вы против этой войны? – с любопытством спросила Лиззи.
– А вы? – иронично приподнял брови Дин. – Десятки людей погибли из – за того, что наши военные промазали! А знаете, что видел я?! Я видел кадры, когда эти хреновы вояки отчётливо видели с вертолёта, что было скопление мирного населения, но они всё равно разбомбили их, как долбанные фашисты! – горячо произнёс Дин, закуривая сигару. На этот раз никто из родных его не осадил.
– Папа прав! – спокойным тоном сказала мама, обращаясь к Дэйву, хотя тот молчал. – Никакая война не может быть оправдана, если она не ведётся против твоего дома!
– Давайте попробуем моего десерта! – она с живостью встала из – за стола, собирая посуду. Лиззи встала вслед за ней, и, несмотря на протесты Ширил начала проворно собирать тарелки.
Когда они вышли начал накрапывать дождь. Дэйв предложил подвезти её на машине, но Лиззи отказалась. – Люблю дождь, и гулять под дождём! А ты? – она с задором взглянула на него.
– А я, честно говоря, не очень, – признался Дэйв. – Хотя, с тобой пройдусь с удовольствием!
Они, болтая, прошлись по улочкам городишка и подошли к её дому.
– Ты извини, за родителей! Папа бывает порой несносен! – глядя в сторону произнёс Дэйв.
– Ну, что ты! Вечер был замечательный! А папатвой— весельчак! И мама у тебя замечательная! Особенно её угощения! – Лиззи звонко рассмеялась. – Твоя мама составляет с ним полный контраст. И это прекрасно! – продолжила она с философской мудростью.
– Наши