коснулась шелковистой ткани, борясь с желанием схватить злосчастную рубашку и прижать к себе. Казалось, она все еще хранила тепло мужа, этого предателя. Его такой родной и некогда любимый запах. Способный воскресить непрошеные воспоминания.
Разозлившись на себя за мимолетную слабость, начала нараспев произносить слова заклинания, время от времени бросая взгляд на свои каракули. Пламя, будто только того и ожидало, сорвалось как безумное с кончиков пальцев, побежало по ткани, стремительно превращая ее в тлеющие лоскуты.
Произнеся последнюю фразу, замерла, сверля взглядом занавеску, колышущуюся на ветру. В унисон с ней трепетали огненные языки, точно оголодавшие псы, продолжавшие терзать рубашку.
Присутствия Морана я не чувствовала. Только головокружение усилилось и жар опалил щеки.
Не способная вздохнуть полной грудью, расшнуровала корсаж, убрала с лица волосы, влажные от испарины, и снова наполнила бокал. Буду пробовать, пока не увижу стража. Надеюсь только, он будет реальным, а не вызванной алкоголем галлюцинацией.
После второго бокала окружающая обстановка утратила четкость, а мое отражение в зеркале, стоявшем неподалеку, начало множиться. Завороженно глядя на пламя, дрожавшее над свечами, уже успевшими превратиться в огарки, я снова принялась за чтение заклинания.
Вторая попытка успехом тоже не увенчалась. Но я не собиралась сдаваться. С упрямством бубнила одно и то же, воскрешая в памяти образ коварного негодяя.
«Только вернись ко мне, и я сразу же с тобой разведусь! Подам прошение его величеству и не успокоюсь, пока не стану свободной!» – повторяла мысленно. Вслух же продолжала произносить уже заученные наизусть слова.
Опьяненная, изможденная, из последних сил тянулась я к окружавшему меня огню, пытаясь почерпнуть из своей стихии силу. Надеясь наконец его увидеть или хотя бы его почувствовать.
В какой-то момент почудилось, будто в зеркале что-то промелькнуло. Какая-то тень, вытеснившая мое отражение и постепенно приобретшая очертания мужа. Его лицо – усталое, напряженное. Глаза – опасные, бездонно-черные, словно он был и не человеком вовсе, а самим исчадием мглы.
Первым порывом было броситься к нему. Но вместо этого я, наоборот, отползла подальше. Зажмурилась, кажется, на один короткий миг. А когда открыла глаза, де Шалон исчез. На подернутой туманом зеркальной глади почерком мужа было выведено одно-единственное слово.
Серен.
Утром виски ломило, мысли растекались в голове, как какая-то жижа, и я не была уверена, на самом ли деле видела стража или же мне все только привиделось.
Мадлен, заставшая хозяйку свернувшейся калачиком поперек кровати, с нераспущенными волосами, в панталонах и нижней рубашке, выразительно завздыхала и, пока раздвигала шторы, а потом совала мне в руки бокал с водой, все косилась неодобрительно на полупустую бутылку, оставленную на полу.
Заверив ее, что в ближайшее время в мои планы не входит превращаться в алкоголичку и что вино мне требовалось для одного очень