именно таким образом? Внутри все сжалось из-за паники, я не выдержала и заплакала, выплескивая наружу накопившиеся еще со вчерашней ссоры с его маман эмоции. Мне это нужно было, и Богдан понял, просто обнял, позволяя использовать его рубашку, как жилетку для рыданий.
– Бедная моя девочка, – Островский успокаивающе гладил меня по голове, отчего я плакала еще горше. – Я краем уха услышал про ограбление, что украли? Сумку?
Мгновенно прекратила рыдать и подняла на него изумленный взгляд. Неужели подслушивал? Зачем это Богдану? Ревность, недоверие или что-то похуже?
– Ой, Юль, не смотри на меня, как на предателя! – Богдан поморщился, как от съеденной дольки лимона. – Вы так орали, что только глухой, наверное, не слышал.
Вот вроде и оправдался, но как-то… неправдоподобно, что ли. Или же я специально пытаюсь уличить его хоть в чем-то, чтобы потом без зазрения совести бросить? Черт! Я совсем запуталась в себе и своих желаниях. Чего хочу на самом деле?
Может, Люда права, и не стоит рубить с плеча, вдруг потом пожалею о своем необдуманном поступке? Глядя сейчас в искренние зеленые глаза Богдана, я ощущала себя предательницей, собирающейся отобрать у нас обоих шанс на будущее.
– Какой-то паренек возле банкомата выхватил сумку, но, к счастью, неравнодушный прохожий догнал воришку и вернул ее мне.
Неравнодушный, но безразличный ко мне мужчина! Я снова видела его перед глазами, как наяву: такого высокого, мрачного, без малейшего намека на улыбку. Даже угрюмость, казалось, идеально подходит под его брутальный образ, улыбка могла все испортить. Только сейчас вспомнила, как едва коснулась грубых, мозолистых пальцев мужчины, забирая из рук сумку. Он, похоже, не боялся физической работы, в отличие от Богдана. Я уж точно знаю, как для него важно не марать лишний раз руки. Сразу припомнила случай, когда нужно было собрать шкаф для сына, Островский наотрез отказался даже разбираться и сказал на полном серьезе:
– Юлька, для этого существуют специальные люди, зачем я буду отбирать у работяг их хлеб?
Так происходило со всем, что касалось быта. Будь то гвоздь или потекший шланг от душа. Первое время мне было стыдно вызывать мастера, имея в доме мужика, а потом привыкла, махнула рукой. Людка как-то раз сказала, чтобы я не забивала голову ерундой, некоторым проще заплатить, чем возиться с той или иной проблемой, были бы деньги.
– О чем ты так усердно думаешь? – Богдан вытянул меня из размышлений.
Удивительно, я снова задумалась о таксисте! Да что со мной не так Этот невежливый, невоспитанный мужлан нахамил и выразил откровенное безразличие. Стоило плюнуть и забыть, а я, как дура, еще и пригласила его на обед.
– Да так, ничего важного, – отмахнулась перед Островским и вспомнила про обувь: – Ты сможешь съездить домой и привезти мне туфли, шеф разрешил тебе отлучиться.
– Конечно, могла и не спрашивать!
Он сказал это, как само собой разумеющееся. Неужели и, правда, думал о моих проблемах или просто удачно поддакнул в нужный момент? Вот как