избавлены даже баронессы, и если в юности я отвергла бы их как бессмысленные условности, то в зрелые годы начала постигать их ценность. Невзирая на это, истинная цель моего променада по залу и вестибюлю состояла в том, чтобы взять на заметку зрителей, от коих стоило ожидать бед. Особо отметила я некоего магистра, чьего имени здесь не назову. Судя по его прошлым деяниям, он мог бы отыскать причину для перепалки даже в лекции, не затрагивающей ничего существеннее погоды, а между тем муж вот-вот подкинет ему куда более основательный повод для возмущения.
Когда настал час начинать, я постаралась задержаться в вестибюле как можно дольше, а войдя в зал, обнаружила, что все места заняты. Те, кому не хватило кресел, выстроились вдоль стен. Как и ожидалось, все мои старания незаметно примкнуть к джентльменам у задней стены пошли прахом. Оставалось одно: сесть в кресло, предложенное коллегой чуть старше меня годами, а не почтенным джентльменом за восемьдесят.
После краткой вступительной речи председателя общества с пышным названием «Ассоциация содействия постижению драконианского языка» на сцену под шумные аплодисменты вышел Сухайл. Совершенное нами открытие Сердца Стражей (не говоря уж о нашем браке, стараниями прессы окруженном в глазах общества весьма и весьма романтическим ореолом) принесло ему славу, а дальнейшая научная работа – и общее уважение. Таким образом, столь обширную аудиторию собрал в тот день в Кэффри-холле не только интерес к драконианам.
Лекцию Сухайл начал с краткого изложения того, что удалось установить о языке дракониан наверняка, и того, о чем можно было судить с достаточной долей уверенности. Выступай он перед Обществом Языковедов, в подобных преамбулах не было бы нужды: сей темой прекрасно владели все члены Общества до одного, поскольку после публикации текстов с Камня ею увлеклись даже те, кто прежде не проявлял к ней ни малейшего интереса. Но, будучи старейшей научной организацией Ширландии, Общество имело удручающую склонность сидеть на научных данных, точно собака на сене, распространяя информацию только среди собственных членов, в виде циркулярных писем, а между тем Сухайл намеревался расширить кругозор общественности в целом. Не стоит забывать: то было время дилетантов, ученых-любителей, и новичок в данной области науки еще мог чисто случайно, не обладая сколь-нибудь систематическими знаниями, наткнуться на мысль колоссальной важности. Поэтому-то Сухайл и адресовал свою лекцию всем без разбору, не пренебрегая даже теми, кто не отличит деепричастия от декольте.
Вначале он рассказал о той части текста, что описывала родословную древних эриганских королей. Она представляла собой немалый интерес для исследователей эриганской истории, но куда больший интерес – для лингвистов, поскольку имена собственные с вероятностью много большей, чем обычные слова, переходят из языка в язык в более-менее неизменном виде. Таким образом, имена королей могли послужить фундаментом, набором слогов, переданных и в драконианской части текста, причем догадаться, где именно находятся эти слоги, было не слишком сложно.