не знали, доживет ли до «скорой». Ты не стой в дверях, проходи, – выпалила Янка.
– Послушай, тут такое дело… Денег мне надо, много…
– У меня нет. Мама жалуется: торговля совсем слабая, хозяин сам не знает, то ли продолжать торговать, то ли закрыться на время. Да и отец болен. На лекарства уйма денег уйдет. Откуда взять, сами не знаем.
– Ты что, меня же ищут, а ты про лекарства! Занять можешь?
– Я не думала. А сколько тебе нужно? – Янка растерянно оглянулась по сторонам.
– Много. Баксов сто.
– Что ты, Вовчик, откуда столько! – ужаснулась девушка. – Я если смогу занять, то десятку-другую.
– Ими только подтереться. А впрочем, достань сколько сможешь, – согласился он. – Знаешь, Янка, давай со мной! Вместе веселей!
– Какое тут веселье – от милиции бегать! – настороженно нахмурилась она. – Может, тебе лучше самому сдаться? Говорят, так можно срок скостить.
– Ага, скостят тебе! Навешают – мало не покажется! Хилять надо по-скорому! Пока не нашли! Бежим со мной, Янка! Или ты меня уже не любишь?
– Люблю, Вовчик, жить без тебя не могу, но как же родители, что подумают? Ведь я не смогу с ними связаться, сообщить, где мы!
– Думать некогда, едем! – стал настаивать Вовчик. – Что ты видела в жизни? Школу да эту долбаную швейную машинку? Мир посмотришь! Не вечно же мы будем прятаться! Отсидимся, а по осени рванем к морю! Ты же в море никогда не купалась! Говорят, там классно! Твоя мамка когда должна заявиться?
– Часам к четырем. А что?
– А то, что в четыре нас здесь уже не должно быть!
– Вовчик, миленький, как же так? Страшно ведь! Как мы будем жить?
– Весело! Собирай манатки – и валим.
– А деньги? На дорогу нам деньги нужны!
– Забирай, что есть!
– У мамы? Но как же она здесь? Ведь отцу нужны лекарства!
– Она найдет, займет где-нибудь.
Янка принесла из комнаты матери тонкий конвертик. Вовчик выхватил его из рук подружки. Быстро пересчитал купюры.
– Негусто, но ничего. На первое время хватит. Ты шмотки бери самые необходимые, остальное добудем.
Через час Вовчик с Янкой уже сидели в кабине грузовика, который уносил их на юг.
…Тарас никуда не спешил. Поглядывал на облака и ладил старую, в дырах, сеть. После катастрофы он, как и все, попал под выселение. Почти год прожили в общежитии, оборудованном в бывшей школе. Существование оказалось невыносимым. Хотели поехать к детям. Но ни у сына, ни у дочери жить было негде. Дочка с мужем и малолетней Верочкой ютились в заводском общежитии. А у сына хоть и была двухкомнатная квартира, зато и детей было двое. В общем, они с женой решили наплевать на запреты и вернуться домой. Оказалось, что сделать это совсем не просто. Дважды их заворачивали патрули, в родное село удалось пройти лишь с третьего раза, ночью. Добрались, а на рассвете ужаснулись: половина домов была разрушена, а те, что остались целыми, зияли черными дырами окон и выбитых дверей. Их родной дом оказался