невероятное: меня отчитали и пригрозили в «обезьянник» забрать, если еще повторится.
– Что повторится? – спросила я из чистого любопытства.
Мне в ответ:
– Прекратите нас отрывать!
– От чего?
– От работы!
– О-о, извините, не знала, что вы сейчас водку сосете и с аппетитом закусываете под зверский секс. Ведь в этом ваша работа, кажется, заключается. Ах, извините, забыла: еще взятки, поборы-побои, крышевание и прочие мелочи. И в самом деле, каторга, а не работа.
– Слушай, ты, – донеслось мне в ответ.
Остальное не подлежит переводу на нормальный русский язык – правду, я вам скажу, не любит никто.
«Миленькая беседа, – подумала я. – Интересно, за что я налоги плачу? Но не на ту нарвались! Дармоеды! Лентяи! Я их заставлю работать! И не таких заставляла – мои мужья живое тому доказательство…
Впрочем, полуживое уже после меня».
– Вот что, – грозно я заявляю, – со мной шутки плохи, сейчас же пришлите группу захвата, пока по-хорошему вас прошу.
В ответ лаконично:
– Куда прислать?
Я, растерянно глядя на Фросю, шепчу:
– Приплыли. Где мы находимся? Как им сказать? Ты поняла каков был маршрут?
Подруга в ответ, пожимая плечами:
– Кроме мешка ничего не заметила.
Я пылко обратилась к милиции:
– Вы должны понимать, что на нас надели мешки и утащили за город! Заточили в нищенский дом и держат здесь принудительно в антисанитарии, а я к джакузи привыкла!
– Отвыкай, – получила я глупый совет, – и чаще закусывай.
– Вам видней, – ответила я. – Не забывайте опохмеляться!
На том разговор и закончился – в трубке раздались гудки.
– Что это было? – спросила я Фросю, теряясь в догадках.
Она просветила:
– Наша милиция.
– И как же теперь? Не поняла, приедут спасать нас или оставят в лапах Якудзы?
Поражая меня пессимизмом, Фрося заверила:
– Конечно оставят.
– Ужас какой! Бессердечие! Беспредел! Бестактность! Бессвязность! Бессилие! Безмозглость! Бесславие! Бессистемность! Беспечность! Беспутность и беспробудность! Беспросветность! Бляд…
Как великий писатель, я знаю: у нас в алфавите букв тридцать (по-моему). Казалось бы, богатый ассортимент. Меня же на «б» заклинило. Сидела и тупо перечисляла все, что начиналось на «б» – приличного мало, должна вам сказать.
Фрося быстренько осознала, что я в шоке – в нормальном состоянии, как истинно русская, я не ругаюсь, но разве наша русская жизнь нормальное состояние знает?
Впрочем, не стоит о грустном – поговорим о смешном.
Фрося, видя мой шок, тревожно сказала:
– Сонечка, успокойся. Наша милиция очень хорошая, она просто не знает как нам помочь. Ну посуди, где нас искать? И сами не знаем, где мы находимся.
Точно! И сами не знаем!
Теперь меня загрызло чувство вины – так оскорбила милицию!
Захотелось их всех расцеловать, этих бессеребреников!
– Как я могла?! Там же одна беспристрастность! – с пафосом воскликнула я. – Бескомпромиссность!