убили! – вдруг горько вздохнула Але-ся. – У меня сын умер.
– Ты поплачь, девонька, авось полегчает, – посоветовала медсестра. – А на меня зла не держи, погорячилась я тогда. Причины на то были.
Алеся снова горько вздохнула. Слез не было. Только ужасная пустота и полынная горечь в груди. В один день она потеряла все. Жизнь кончилась. Впереди были только пустота и одиночество. Алеся не представляла, как жить дальше, и, наверное, если бы не Лера, жизнь потеряла бы смысл навсегда. Диму похоронили без Алеси. Она была слишком слаба, чтобы проводить мужа. Только через неделю ослабевшая Алеся стала понемногу подниматься на ноги. Горечь утраты смешалась с яростью, она ни о чем не могла думать, кроме мести.
В день выписки из больницы Алеся точно знала, что ей предстоит сделать. Анна Павловна отвела ее к себе. Лера, истосковавшаяся по матери, не слезала с ее колен весь вечер. Алеся оставалась задумчивой и печальной, только молча гладила дочку по русой голове и молчала.
– Что думаешь делать? – спросила Анна Павловна, когда, уложив Леру, Алеся вышла на кухню.
– Не знаю. С фермой мне одной не справиться. Лера еще слишком мала для того, чтобы что-то менять, – ответила Алеся.
– У тебя родные хоть есть?
– Да, мама. Но она далеко.
– Уезжать тебе нужно отсюда. Те, что убили твоего мужа, могут и до тебя добраться. Ты хоть догадываешься, кто это мог сделать?
– Я не догадываюсь. Знаю. Все произошло на моих глазах. Я хорошо запомнила всех.
– Милиции рассказала?
– Да, только, как мне показалось, меня не особенно слушали. Даже фоторобот не предложили сделать.
– Может, они и правы. Вдруг это лабусы? Они на все способны.
– Нет, те, кто к нам приезжал, были местные, я их видела в городе несколько раз. Ошибки быть не может, у меня хорошая память на лица.
Утром Алеся, собрав Леру, забрала машину с больничной стоянки, поехала на ферму. Неясное предчувствие тревожило ее. Подъехав к дому, она сразу все поняла. Выбитые стекла, сорванная с петель дверь, заляпанное грязными сапогами крыльцо, вещи Леры, втоптанные в раскисшую землю. Некоторое время Алеся сидела в машине, не решаясь выйти. Наконец, собравшись с силами, направилась в изуродованный дом. Там оказалось еще хуже. Разрушено, уничтожено и загажено было абсолютно все! Не осталось ни одной целой вещи, прямо на обеденном столе высилась куча дерьма, такая, что можно было подумать, что здесь оправлялся слон. Весь пол на кухне был залит разлагающейся кровью. Запах стоял такой, что Алесю тут же вырвало. Выскочив из дома, она стояла на крыльце и судорожно глотала воздух. Вернувшись к машине, достала бутылку воды, умылась, перевела дыхание, покопалась в бардачке, нашла пачку сигарет, когда-то оставленную мужем. Нервно, неумело закурила. Тошнота отступила, сменилась легким дурманом. Сделав несколько глубоких затяжек, Алеся отбросила недокуренную сигарету и, глубоко вздохнув, снова вошла в дом. У нее была цель; не достигнув ее, она не могла уехать.
Не останавливаясь прошла в кухню,