друга, прослезились, – столько лет прошло, почитай двадцать.
Мария Ивановна сердечно встретила нового соседа, почтенного графа, да еще и в генеральском чине, и зародился у родительницы в голове некий план…
– Позвольте представить, ваше сиятельство, мою дочь, Наталью Дмитриевну. Она желает познакомиться с вами, письмо наделало прямо-таки переполох в нашем семействе. Все хотят узреть бравого генерала.
Граф Астафьев рассмеялся.
– Помилуйте, Дмитрий Федорович. Уж мне почти шестьдесят: какой уж я бравый? И седой весь, и вдовец…
Граф, конечно, был в почтенном возрасте, но сохранил военную выправку, не растолстел за годы столичной жизни, а седина предавала ему лишь благородство.
– Ах, ваше сиятельство, Павел Юрьевич! – воскликнула госпожа Погремцова. – Неужели, вы, не удостоите нас чести и познакомитесь с Наташенькой? Ей уже девятнадцатый год минул, она у нас навыдане…
Мария Ивановна много значительно посмотрела на мужа, понимая, что она прочла его тайные мысли.
– Да, да! Ваше сиятельство! Поверьте, и умна, и образована, и хороша…
– Дорогой друг, я вовсе не против знакомства с вашей дочерью, просто я в последнее время неловко себя чувствую в обществе молодых девиц, особенно после смерти супруги.
– Отчего же, позвольте полюбопытствовать? – заинтересовалась Мария Ивановна.
Граф несколько смутился.
– Без жены я уже почитай второй год живу вдовцом… А девушки молодые… Словом, как бы это сказать… Они вводят меня в волнение.
– Павел Юрьевич! Так это и прекрасно, значит, не потеряли вы интерес к жизни! – воскликнул Погремцов.
– Право не знаю, дорогой друг. С одной стороны – вроде бы и не утратил, с другой – тоска смертная, хоть на крепостной женись…
Супруги Погремцовы переглянулись: вот он – потенциальный жених для Наташеньки. Подумаешь, что старше на сорок лет, зато богат, благороден, со столичными связями, да и внуков еще успеет родить, там, как Бог даст. В конце-концов, будет лет через десять Наташенька графиней и почтенной вдовой со связями. Просто – шарман!
В гостиную, со второго этажа из спальни, спустилась Наталья Дмитриевна.
Она подошла к графу, слегка покраснев, как и полагается порядочной девушке в ее возрасте и, потянув руку для поцелуя, вымолвила ангельским голосом:
– Ах, ваше сиятельство, папенька так много о вас рассказывал…
– Рад познакомиться с вами, Наталья Дмитриевна, – граф приложился к ручке юной прелестницы и в душе его зародились неоднозначные чувства.
Глаша, горничная и компаньонка Натальи Дмитриевны, исправно исполняла роль почтового «голубя», поддерживая любовную переписку между молодой барыней и поручиком Константином Корнеевым.
Прошла почти неделя после встречи гусара и девушки около модного магазина, как он лично пожаловал в Погремцовку, безусловно, соблюдая массу предосторожностей, и передал Глаше записку, не