медленно прошлись вокруг дома.
– Конструкция стен простая, но надёжная, – со знанием дела заключил Вишняков. – Метод сдавливающих балок. На концах брёвен с обеих сторон делаются глубокие зарубки. В зарубки укладываются поперечные перекладины. Затем эти перекладины крепко-накрепко стягиваются проволокой и удерживают брёвна друг на друге. А щели между ними обрабатываются смолой.
– Откуда ты всё это знаешь? – восхищённо спросила Юля.
– Ну, я же бывалый путешественник, – улыбнулся Сергей.
– Так нам радоваться этой конструкции, или огорчаться? – ревностно спросил Тагеров, который явно был раздосадован, что Вишняков обладает этими знаниями, а он нет.
– Радоваться, – ответил Сергей. – Этот дом вполне пригоден для жилья. Так что, ночевать будем не под открытым небом. Иногда мне кажется, что Бог на свете действительно существует. Вот подфартило – так подфартило!
– Ты ещё помолись! – тихо проворчал Алан.
Вишняков оставил его колкость без ответа.
– Откуда ты знаешь, что там внутри? – возразила Ширшова. – Может, там и разместиться негде.
– А мы сейчас посмотрим, – сказал Сергей и направился к двери избушки. Отбросив в сторону подпиравшее её бревно, он распахнул дверь настежь. Изнутри ударило какой-то гнилью.
– Фу-у-у! – сморщилась Лиля. – Проветрить здесь явно не мешает.
Мы подошли поближе. Внутри избушки было темно. Грязное окошко совершенно не пропускало свет. Вишняков опустил свой рюкзак на землю.
– Где-то у меня был фонарь, – проговорил он.
– Ой, а у меня тоже есть фонарь, – спохватилась Ширшова.
Через минуту в темноту ударили два луча света. Мы осторожно переступили порог. То, что сюда уже давно никто не заходил, было ясно с первого взгляда. Внутреннее убранство помещения представляло собой царство пыли и паутины. Сергей, вошедший сюда первым, разразился таким немилосердным чиханием, что его на расстоянии, наверное, можно было бы спутать с пулемётной очередью. В моём носу угрожающе защекотало, и я поспешил прикрыть его рукой, чтобы избежать аналогичного приступа. Все остальные, не сговариваясь, проделали то же самое. Свет фонарей бегал по сторонам, и нашим глазам предстало следующее. Возле самого входа лежал длинный обугленный металлический прут. Слева от него, в углу, стояла самодельная кровать, сбитая из поленьев, на которой валялось какое-то истлевшее тряпьё. Напротив кровати, в другом углу, находился самодельный стол. На его поверхности мы увидели заплесневевшую металлическую миску, почерневшую ложку, измятую жестянку непонятного назначения, и керосиновую лампу.
– Ух ты! – выдохнул Тагеров. – Антиквариат!
Под столом виднелись пустая алюминиевая кастрюля и ржавое ведро.
– Однако! – изумлённо протянула Лиля.
– Судя по количеству пыли, этот дом не посещали уже лет сто, – проговорил, наконец-то отчихавшись, Вишняков.
– Интересно, кто здесь жил? – пробормотала Патрушева. – Может, какой-нибудь революционер, скрывавшийся от жандармов?
– Или