в шинах, подкачал левую заднюю, после чего отворил ворота. Дождавшись, когда «Шевроле-Нива» вырулит на улицу, я закрыл их обратно, вышел через калитку и занял пассажирское место.
Повернувшись, чтобы натянуть ремень безопасности, я краем глаза увидел в боковое стекло знакомую маленькую фигурку в старом, потрёпанном розовом пальтишке. Это была Серафима. Девочка стояла у забора и пристально вглядывалась во двор.
– Ты глянь, – удивленно хмыкнул я. – Чего это она там высматривает?
Машина дёрнулась вперёд.
Через три квартала нашему взору предстала внушительная толпа.
– Давай посмотрим, в чём там дело, – предложила Наталья и припарковалась у обочины.
Подойдя поближе, мы наткнулись на Никодима.
– Вы что, ещё ничего не знаете? – удивлённо воскликнул он. – Зинка угорела сегодня ночью! Прямо в собственном доме!
Я изумлённо присвистнул.
– Вот те раз!
По мне пробежал неприятный холодок, – обычная реакция на известие о смерти человека, которого ещё накануне видел живым.
– Гутарят, что загорелось от печки. Ох, Зинка, Зинка! Пришла, небось, как всегда пьяная, печь затопила, заслонку не поставила и заснула. А огню свободу давать опасно.
Озабоченно покачав головами, мы стали пробиваться сквозь плотную стену зевак.
Увидев груду тлевших головёшек, в центре которой сиротливо возвышалась обугленная печь, я содрогнулся. Зрелище было не из приятных. Подобные картины мне доселе доводилось наблюдать лишь в кадрах военной кинохроники. В моём горле запершило. Я прикрылся рукой, чтобы защитить лёгкие от тяжёлого, тошнотворного смрада.
– Рано или поздно – это должно было произойти, – зло отрезал какой-то дед. – Такой образ жизни до добра не доведёт.
– Неизвестно, какой бы у тебя был образ жизни, очутись ты в её шкуре, – взвилась стоявшая рядом с ним старуха. – Сиротинушка. Родителей рано потеряла. Её и на ноги то поставить было некому. Ни помощи, ни поддержки. Всю жизнь сама себе была предоставлена.
– Какая ты совестливая! Что же ты ей не помогла?
– А причём здесь я? О ней государство должно было позаботиться.
Вокруг нас забурлило.
– Ха! Вы слыхали? Государство!
– Какое государство? Нашли на кого надеяться! В этих исполкомах одни жулики да прохвосты!
– Надеяться нужно только на себя.
– Правильно.
– И всё-таки Зинку жалко.
– А чего её жалеть? Прости меня, господи! Никому покоя не давала. Ни на одной работе осесть не могла. Её отовсюду за пьянство выгоняли.
– Плохо было человеку, вот он и пил…
В моем ухе раздался приглушённый голос Натальи.
– Пошли.
Мы выбрались из толпы и вернулись к машине.
Когда мы приехали в магазин, Наталья собрала персонал и устроила жуткий разнос. Досталось всем. В особенности товароведу. Карасёва стояла красная, точно варёный рак, и всячески пыталась объясниться. Но хозяйка не давала ей произнести даже слово.
Вернувшись