рутины словно мелькнула искра человечности.
Бетти провела их в такой же доходный дом, в каком жила Нелли Уэст. Оказалось, она занимала здесь две задние комнаты. Средних лет мужчина лежал – наполовину в кресле, наполовину на полу. Женщина не обратила на него внимания. Комнату захламляла старая мебель: колченогий стол, мягкое кресло, в котором спал мужчина, два деревянных стула – один с залатанным сиденьем, – полдюжины разномастных ковриков и веник. Из соседней комнаты сквозь тонкую стенку доносились детские голоса и чей-то кашель. Мальчишки продолжили сражение в коридоре.
Вида все это игнорировала, сосредоточившись на Бетти.
– Расскажи ему, что с тобой случилось. – Она кивнула на Монка, обозначая, кому рассказывать. Мужчина в кресле пребывал в глубоком беспамятстве и ничего не слышал.
– Рассказывать особенно нечего, – покорно начала Бетти. – Меня избили. До сих пор болит, но тут никто ничего поделать не сможет. Подумывала носить с собой заточку, но решила, что не стоит. Если заколю ублюдков, меня просто повесят за убийство. Да и не думаю, что они появятся здесь снова.
– Вот как? – спросила Вида издевательским тоном. – Ты на это рассчитываешь, да? Не боишься снова выйти на улицу, чтобы подзаработать? Счастлива тем, что есть, не так ли? Не слыхала, что сталось с Нелли Уэст, Кэрри Баркер, Дот Макрэй? С другими, которых изнасиловали или избили? Некоторые из них всего лишь дети. И эти ублюдки чуть не убили бедняжку Бетти Дровер.
Женщина выглядела ошеломленной.
– Я думала, это ее муж так отделал. Он жутко пьет и половину времени не понимает, что делает. – Она бросила взгляд на тело, лежащее в кресле, и Монк подумал, что ей слишком хорошо знакомы такие особенности местной семейной жизни.
– Нет, не он, – мрачно сказала Вида. – Джордж не так плох. Он просто вспыльчивый. Он бы так не сделал. А ей не следует распускать язык. Ее отделал клиент, которого она сняла на улице. Сначала попользовался, потом избил и еще пинал ногами. Она вся истерзана, кровь до сих пор идет. Хочешь сходить посмотреть? Уверена, что тебе это доставит удовольствие?
Бетти уставилась на нее.
– Тогда я лучше буду сидеть дома, – сказала она сквозь зубы. – Или лучше пойду на Хеймаркет.
– Не будь дурой! – презрительно бросила Вида. – Ты для Хеймаркет не годишься и сама это знаешь. Тебя туда даже не пустят и не позволят там крутить задом, и это тебе тоже известно.
– Значит, я теперь должна оставаться дома и обходиться тем, что есть? – возразила Бетти, и ее щеки покрылись бледным румянцем.
Вида посмотрела на спящего в углу мужчину с невыразимым презрением.
– Думаешь, он прокормит твоих детей? Смотри на жизнь по-взрослому, Бетти. Изнасилуют тебя или нет, а ты все равно снова пойдешь на улицу, сама знаешь не хуже меня. Ответь на вопросы Монка. Мы поймаем этих подлецов. Будем действовать сообща и поймаем!
Бетти слишком устала, чтобы спорить. В данный момент Вида представлялась ей злом еще худшим, чем голод или насилие. Она покорно повернулась к Монку.
Тот задал