которые две ее помощницы сразу же копировали. Из включенного радио несся какой-то отвратительный хэви-метал, и Джиму Паркеру, появившемуся в дверях, пришлось кричать, чтобы его услышали.
– Десять минут! – объявил он. – Через десять минут заканчиваем! Типография ждет макет в восемь!
Ни один человек никак не показал, что услышал его, но Джим знал, что все его услышали, так что он прошел к ближайшему световому столу и взглянул на спортивную страницу. Две статьи и ни одной фотографии – в любое другое время он просто взбесился бы. На первом редакционном совещании Паркер четко определил фотополитику для каждого отдела, и все редакторы знали, что ему не нужны серые страницы – на каждой новостной, культурной и спортивной полосе должна быть по крайней мере одна фотография, а на полосе с редакционной статьей – карикатура. Но сегодня у него были более важные дела.
Протолкнувшись через толпу редакторов, Джим стал изучать первую полосу. В самом конце передовой статьи все еще было небольшое свободное пространство, но Тони скальпелем подрезал фото, чтобы заполнить его.
– «Студент-географ прыгает навстречу смерти со здания факультета общественных наук», – вслух прочитал заголовок Джим. Идеальным его не назовешь, но свою работу он сделает. Под двухполосным заголовком располагалось поясное фото первокурсницы бухгалтерского факультета, Марсии Толмасофф, которая в шоке смотрела на невидимое тело. На заднем фоне хорошо просматривался карниз, с которого сиганул самоубийца.
– Хороший кадр, – сказал Джим.
Ричард был где-то в глубине комнаты, за стеной из людей.
– Спасибо! – крикнул он оттуда.
В темной комнате висели черно-белые негативы других кадров, которые сделал Ричард, – те, которые они не могли использовать. Фотограф отщелкал целую пленку, и Джим все еще помнил некоторые из фотографий. Ошметки внутренних органов, разбросанные по ровной поверхности асфальта. Размозженная голова, снятая с близкого расстояния, – небольшой кусочек беловатого мозга, видный сквозь дырку в черепе, соответствовавшей по размерам сохранившемуся кусочку скальпа. Кричащая Марсия Толмасофф с лицом, покрытым кровавыми веснушками, с телом, черным от крови, залившей его ниже пояса. И, может быть, самое неприятное – фото всего тела, изломанного, перекрученного, окровавленного – окруженного заинтересованными зрителями, глазеющими на неподвижный труп в ожидании полиции.
«Да и на самого Ричарда это вроде как мало подействовало», – подумал Джим.
Джин и ее помощницы закончили вводить последнее исправление.
– Готово! – объявила она.
– Теперь надо отвезти в типографию… – Джим вздохнул. – Кто возьмется?
– Я, – вызвался Ричард, поправив камеру на плече. – В любом случае я живу в той стороне.
– Спасибо. – Джим взял макет первой страницы и просмотрел его. Покачав головой, положил его в коробку вместе с остальными и протянул ее Ричарду. – На будущее мы установим очередность. В этом семестре мы все будем делать это по очереди.
Ричард