и приносит приличный доход. А сорокалетний мужик с деньгами – просто лакомый кусочек для молодых и наглых девиц, которые очень хотят получить все и сразу. Тем более что Витька и выглядит до сих пор неплохо… Потолстел, конечно, но все-таки старается следить за собой, держаться в форме. Ну и ходок он, конечно, тот еще! По глазам видно. Одна Ирка, святая простота, не замечает ничего. Но может, это и к лучшему? Как там говорил царь Соломон? «Во многая знания многая печали есть»! Надо бы как-то успокоить ее, а то рыдает так, что сердце разрывается.
– Изменяет? С чего ты взяла? – осторожно спросила она.
– Вот… – Ирина порылась в необъятной сумке и протянула подруге свою находку. – Знаешь, где я это нашла?
– И где же? – Светлана непонимающе уставилась на безделушку.
Взгляд у Ирины сразу же как будто подернулся льдом. Она даже плакать перестала.
– В нашей постели, вот где! Под матрац завалилась. Представляешь? Я, как дура, стираю, готовлю, стараюсь, чтобы у нас все было самое лучшее, а он…
Она задохнулась от обиды и гнева. Потом схватила сигарету, неумело затянулась и мрачно закончила:
– А он женщин водит. В мой дом, в мою постель!
– Да, что и говорить, все мужики – козлы, – задумчиво протянула Светка, помешивая капучино маленькой ложечкой, – сама сколько раз зарекалась – не верить никому. А ты все – мой Витя, мой Витя… Ладно, не обижайся. В конце концов, не ты первая, не ты последняя. Растереть и забыть.
Ирина всхлипнула жалобно, совсем по-детски.
– Да-а, тебе легко говорить! У тебя – работа, карьера, мужиков своих сама меняешь, как хочешь, они перед тобой на задних лапках прыгают… А у меня что? Ничего!
– Ну, извини, дорогая! – Между тонкими, выщипанными по последней моде бровями подруги пролегла сердитая морщинка. – Я свою карьеру сама делала! И сейчас, между прочим, работаю как лошадь!
Ирина сразу сникла. Плечи ее опустились, и она сидела такая маленькая, жалкая, словно подбитая птичка.
– Прости. Не хотела тебя обидеть. Я сейчас сама не знаю, что говорю, – залепетала она.
– Ладно, забыли. – Светлана тряхнула головой, и тщательно уложенные мелированные локоны красиво рассыпались по плечам. – Ты мне вот что скажи, подруга: дальше-то что делать собираешься?
– Не знаю.
Ирина вздохнула. Сейчас для нее было странно и даже дико думать о будущем. Как можно строить какие-то планы, когда в груди будто огнем печет и каждый вздох, каждый удар сердца причиняет боль?
На секунду мелькнула и совсем уж нехорошая мысль – а надо ли? Может, покончить сразу со всем этим? Ирина даже сама испугалась. Наверное, лицо у нее стало такое, что и Светка заволновалась.
– Э, подруга, ты что? Не смей так убиваться. Не стоит того ни один мужик, уж поверь мне. А главное – у тебя же сын!
Ирина почувствовала, как щеки заливает краска стыда. Как она могла думать только о себе? У мальчика сейчас такой сложный переходный возраст… Развод родителей стал бы для него настоящей травмой!
И