заливал цемент в фундамент, случалось, таскал в портфеле со стройки кирпичи, добывал всеми правдами, а чаще неправдами дефицитные в то время строительные материалы. Проект тоже делал сам. Особенно гордился основательной лестницей из дуба, по которой можно было подняться на просторную лоджию, а еще красивой печкой, сложенной посреди комнаты и отделанной плиткой.
Тот «домик кума Тыквы» – с одной комнатой на первом этаже, печкой, лестницей и мансардой с лоджией – когда-то казался им всем верхом благополучия. Да и в деревне, где преобладали деревянные почерневшие развалюхи, на «дом москвича» все поглядывали с нескрываемой завистью. В то время обитатели домика жили как все. Люся сажала на шести сотках роскошные ирисы и пионы, ее дети, Стасик и Катюшка, плескались в крошечной речке возле дома. Сын профессора Гарик катал на мопеде девушек и таскал карасиков из маленького пруда. Словом, все были жизнерадостны, молоды и счастливы.
Прошло два десятилетия. Семья выросла из избушки на пригорке, как вырастают из старого, любимого, но безнадежно вышедшего из моды добротного пальто. То, что все домочадцы вдруг перестали помещаться на старой даче, было полбеды. Главное – дачный домик теперь не соответствовал новому статусу Викентия Модестовича. Он компрометировал успешного бизнесмена, словно неловкий деревенский родственник нового русского. Сюда стало неприлично привозить новых партнеров по бизнесу и старых успешных друзей. Что уж говорить о капризных и заносчивых богемных персонажах, с которыми Викентий Модестович работал в последние годы! Тогда-то Викентий и принял историческое решение: на старом месте надо возводить новую усадьбу, а точнее – большой дом со всеми удобствами, гаражом, домиком для прислуги и бассейном.
Стройку осилили за пару лет и зажили на старом месте по-новому. Но как отменить память? Ностальгия частенько сжимала сердце Викентия Модестовича. Ему временами казалось, что в старом домике было уютнее и веселее, чем в нынешнем. «Наверное, я сам тогда был моложе», – успокаивал себя патриарх, плеснув вечерком в бокал грузинского вина и уютно устроившись под пледом у камина.
Дети Викентия, Люся и Гарик, тоже втайне жалели старый дом, однако старались не подавать виду. Зато внуки – Стасик и Катя – были счастливы, когда старая кирпичная избушка рассыпалась на груду кирпичей. Давно пора! «Мы наш, мы новый мир построим!» Молодежь всей душой полюбила новый «статусный» коттедж и стала охотно привозить сюда друзей и подружек. Молодых, в отличие от старшего поколения, даже забавляли самолеты, с грохотом пролетавшие над домом. Аэропорт Домодедово, расположенный неподалеку, в последние годы оживился и теперь принимал и отправлял лайнеры днем и ночью. Не то что в девяностых – тогда из-за нехватки керосина над старой дачкой пролетал за сутки один-единственный отчаянный лайнер. Зато теперь друзья Стасика развлекались, угадывая, что за борт набирает высоту, а барышни внимали им с восхищением. Сестра Стасика Катерина возила сюда пестрыми стайками подружек, словно