ней интересы трудящегося большинства подчинялись интересам эксплуататоров»88.
В СССР, с самого основания «государства рабочих и крестьян», национализм, особенно русский («великодержавный шовинизм»), был вне закона, причём даже не только в качестве «практикуемой» идеологии, но даже и в качестве легитимного объекта для критического научного исследования. Такая политика, однако, шла рука об руку с пристальным вниманием государства к вопросам этничности, нациестроительства и повсеместно внедрявшейся практикой «позитивной дискриминации» национальных меньшинств и «территориализации этничности»89. Крупный исследователь советской национальной политики Терри Мартин (Terry Martin) из Гарвардского университета афористично замечает: «Используя большевистскую терминологию, можно сказать, что партия стала авангардом нерусского национализма»90.
На Западе этот процесс вытеснения национализма из списка «дозволенных» категорий начался с момента окончания Второй мировой войны и, более конкретно, с периода форсированной денацификации Германии. Вместе с информированием населения страны о тех тёмных, ранее скрытых сторонах гитлеровского режима, о которых они не знали, включая массовое истребление евреев, немцев учили, что такие категории, как нация, национальная культура, национальная гордость, немец-кость и даже патриотизм должны уйти из их жизни как недопустимые, опасные и с неизбежностью ведущие к «нацизму». Концепции толерантности, мультикультурализма и открытого общества, ставшие, точнее, сделанные мейнстримом в Западной Европе к началу 1990-х гг., – это отголосок «денацификации» послевоенного периода. Вместе с тем это и плоды идейных трудов «поколения-1968», тех самых радикальных троцкистов и маоистов. В конце 1960-х гг. они устраивавали студенческие бунты под лозунгом «Запрещаем запрещать», а через пару десятилетий заняли лидирующие посты в политических и гуманитарных структурах Европы. Как и их советские «коллеги», они в целом положительно относились к антиколониальному национализму неевропейских народов, но считали неприемлемым и подлежащим искоренению всякий «белый» национализм91.
В качестве синонима термина «националист» часто используют такие негативно окрашенные термины, как «крайне-правый», «правоэкстремистский» или «право-радикальный». Немецкий исследователь Михаэль Минкенберг (Michael Minkenberg) замысловато определяет крайне-правых как «политическую идеологию или тенденцию, базирующуюся на ультранационалистических идеях и склонную отвергать либеральную демократию, хотя вовсе не обязательно открыто признающую это. Ультранационалистическое ядро радикальной крайне-правой идеологии акцентирует внимание на специфических этнических, культурных или религиозных критериях включения или исключения из гомогенной национальной общности и связано с авторитарными политическими моделями. Иными словами, речь идёт о проведении «во имя народа» вертикальной