даже сотен «владений», мало чем связанных между собой.
Если называть политику власти «консервативным разворотом», то отвечу словами Станиславского: «Не верю!» Всё это – пиар, причём вынужденный пиар.
Валерий КОРОВИН, член Общественной палаты РФ:
Я бы сказал, что мы действительно не слишком хорошо знаем общество, в котором живём. Развитие глобальной либерально-рыночной модели капитализма, как и предсказывал 80 с лишним лет назад Антонио Грамши, происходит в формах цезаризма, поскольку каждое государство, каждое общество вовлекается в этот процесс вместе с грузом исторических местных особенностей, которые невозможно сбросить без сброса его населения. Тем более – когда эти особенности сильны, общество – большое, а внедрение либеральных ценностей происходит революционным, насильственным путём, что, собственно, и произошло в России в 90-е годы прошлого столетия. Тогда неприкрытый либерализм начинает заворачиваться в национальные исторические одежды – иногда специально придуманного для такого случая фасона, как это можно видеть сегодня на Украине. Как только вследствие этих переодеваний и обещаний поддержка власти начинает расти – сразу же происходит новое движение в сторону либерализма, будь то «монетизация льгот» или рост коммунальных тарифов, повышение пенсионного возраста или внедрение ювенальной юстиции, платного здравоохранения и образования. Как только рейтинг начинает падать, приближаясь к критической отметке, – опять начинаются «старые песни о главном».
Но в этих безнадежных для общества и весьма комфортных для власти «качелях» всё-таки есть один непреодолимый системный риск. Когда на стороне общества возникает интеллектуальная «масса тяготения», кардинально превышающая свой противовес на властной стороне. Тогда вся машина ломается и останавливается, поскольку «груз» превышает пределы её прочности. Эту картину, пусть в очень утрированной форме, мы могли наблюдать в ходе иранской «исламской революции» 1979 года и недавней «арабской весны».
Если на глобальном рынке сейчас всё ещё главенствует постпозитивизм как западный вариант социалистического реализма, который предписывает набор будущих состояний системы по модели самосбывающихся прогнозов, то на исламском Востоке уже набрал силы контрпостпозитивизм, отрицающий прогноз в пользу догмата.
Россия – не Запад и не Восток. Россия – одновременно точка отсчёта, точка притяжения и точка отталкивания для Запада и для Востока. Россия – не цивилизация прогноза или плана и не цивилизация догмата или закона. Россия – цивилизация возможности, цивилизация вероятности. В простейшем своём изводе – это архетипичное «авось, небось и как-нибудь», чаще всего – это Левша, подковавший блоху, а на максимуме – это уникальный объектный синтез свойств и функций, к которому просто ничего нельзя «ни убавить, ни прибавить», сверхэффективность при минимальных затратах. Пока мы от этого максимума очень далеко, поскольку нет целевой