войсками иранского порта Бушир наместник Кавказа предлагал усилить военную флотилию на Каспийском море, укрепить Бакинский и Петровский порты, занять какой-либо пункт на восточном берегу Каспия, чтобы открыть путь к Аральскому морю и таким образом создать предпосылки для организации судоходства по Сырдарье. В военных кругах России понимали, что Средняя Азия может быть прекрасным плацдармом, с которого удобно было угрожать вторжением в Индию. Идея по своей сути была химерической, практически невыполнимой, но для впечатлительных островитян могла бы стать ночным кошмаром.
Конец 50-х – начало 60-х гг. XIX в. прошли в России под знаком обсуждения не только актуальнейшего крестьянского вопроса, но и, может быть, менее значительного для русского общества, но очень существенного для правительства вопроса среднеазиатского. «Англичанка гадит» – такова была крылатая фраза, перелетавшая из газеты в газету. Полемическую активность российских газет и журналов не могли не заметить на Британских островах и не могли не понять, что Россия собирается взять реванш за поражение в Восточной (так в Англии называли Крымскую войну) войне. С этого времени начинается англо-русская гонка за господство в Средней Азии.
Британия улучшила свои отношения с Афганистаном, готовя его как плацдарм для наступления на Бухару. Оснащенный английским оружием афганский эмир Дост-Мухаммед начал завоевание бухарских земель на левом берегу Амударьи. В среднеазиатские ханства систематически засылались английские агенты, прошедшие школу разведчиков в Индии. Британские агенты пытались поднять против России казахские племена, но успеха не добились. Планы захвата среднеазиатских рынков обсуждались в британском парламенте. Так при обсуждении проблемы весной 1858 г. один из депутатов заявил: «Ничего не может быть более важного для нашего политического господства, чем развитие нашей торговли со Средней Азией, и ничего нет легче, чем расширить ее безгранично. Осуществляя это, мы обогатимся сами и цивилизуем Среднюю Азию.» Вскоре в палате общин был создан специальный комитет для продвижения английской торговли в среднеазиатских ханствах»[66].
В Петербурге понимали, что необходимо торопиться и идти в Средней Азии на решительные меры, но мешали разнообразные отвлекающие факторы, хотя бы незавершенная война на Кавказе. К тому же после поражения в Крыму российское дипломатическое ведомство проявляло сугубую осторожность, опасаясь враждебной реакции Европы. Власти на местах, то есть в Оренбурге и Омске, лучше знавшие обстановку на их южных границах, подталкивали центр к принятию радикальных мер.
В 1858 г. командир Оренбургского корпуса и оренбургский генерал-губернатор А.А. Катенин настаивал на проведении «твердой политики». Совершив инспекционную поездку по Оренбургской (Сырдарьинской) линии укреплений, он направил в Петербург множество документов, из которых в Главном штабе составили «Извлечение». Катенин подчеркивал слабость политического влияния