сделать выбор до начала акта понимания или вместе с ним.
Идея понимания как «заключения мира в скобки», которая восходит, наверное, к Декарту, за пять веков уже разнообразно отразилась в умах искателей смыслов. Воспользуюсь здесь образом П. Рикёра – «…до объективности существует горизонт мира; до субъекта теории познания существует действительная жизнь… субъект, который располагает объектами, сам является производным от действительной жизни»[34]. Это означает, что для понимания какого-либо фрагмента действительности необходимо не растворение в потенциальном и потому бесконечном разнообразии обстоятельств, влияющих на наше возможное истолкование его. Здесь необходимо непременно выделение и удержание предмета мышления в ключевых полях, обусловливающих смысл: в поле действительной жизни, в поле актуальной для конкретного мыслителя жизни, в поле собственных задач познания, возможно, в каких-то других полях, задающих миру горизонт.
На это же, то есть на многократное и разнообразное обращение к контексту как к условию возникновения смысла указывали в разные времена Флаций и Шлейермахер[35]. Совершенно определенно это выражает Куайн – смысл схватывается только в рамках системы, теории, но не может быть извлечен из суждения[36]. Уже давно известно, что логика постижения смысла напрямую связана с целью постижения, с целым, которое при этом принимается во внимание (Флаций, Прантль). К смыслу приводит обращение к различным уровням понимания (например, историческому, грамматическому, духовному и др.), которые должны быть вскрыты до начала понимания (Act, Бек). При постижении смыслов необходимо исследовать обстоятельства происхождения слов и взглядов (Шпет). Итак, сознательное, управление границами мира – это первое условие «схватывания» смысла.
Второе связано с опорой на природу понятий. Понятия – это еще один источник опыта и смысла в дополнение к чувственной и идеальной интуициям, о которых мы уже говорили. В понятиях, так или иначе, выражаются наши чувственные и идеальные представления, наши различительные способности, наш наличный уровень интеллектуальной, культурной и духовной зрелости и глупости.
Скажем, современное содержание понятия такой предметной области, как «управление знаниями», закономерно выросло только в последние годы – оно не появилось бы ни во времена Боэция, ни во времена Шлейермахера или даже Байрона. Только теперь созрели социальные предпосылки для становления этого и многих других понятий в этой странной управленческой отрасли.
Иными словами, концепт – феномен исторический и социальный. Но «социальный» не в том смысле, что родина концептов это непременно дискуссия между homo sapiens – кто ж тут поспорит? А в том смысле, что они (понятия), с одной стороны, обусловлены социальной средой, а с другой стороны, служат ей.