планов задерживаться надолго; на самом деле она искала работу для подруги. У нее также не было опыта в ресторанном бизнесе, и мы не нуждались в дополнительном персонале. Но я нанял ее, потому что от нее у меня замирало сердце. Это было похоже на сцену из кинофильма, и я буквально слышал ангельское пение. Мы быстро подружились, и однажды вечером после уединенной вечеринки с несколькими порциями выпивки я поцеловал ее в нашем офисе, то есть в фургоне «Эйрстрим» на заднем дворе. Я знал, что если она не ответит на мой поцелуй, мне останется винить алкоголь, потому что мне хватало лишь одной кружки пива, чтобы опьянеть. (Поэтому в колледже меня называли «светлячком».) Как ни удивительно, она поцеловала меня в ответ. Дальнейшая история пролетает со свистом, как монтаж в романтическом кино перед бурной развязкой. Вот наш моментальный снимок: двое взрослых детей в Голливуде занимаются изучением молодой любви. Она была актрисой, я сценаристом. В этих детях, преследующих свою мечту в «Мишурном городе»[1], определенно было что-то романтическое. Я управлял рестораном, который позже превратился в модный вечерний клуб. Я оставлял коричневые пакеты с ланчем и маленькими записками у нее на крыльце. Мы плавали голышом в бассейне моих родителей, словно школьники, прогуливающие уроки. Мы быстро и крепко влюбились друг в друга.
Я сделал ей предложение на вершине горы в Орегоне. Я опустился на одно колено, уверенный, что мы вечно будем вместе. Мы обменялись письменными клятвами, и я плакал на глазах у сотен людей. Помню, как один тип потешался надо мной из-за этих слез любви. Я был сконфужен, потому что настоящие мужчины не проливают слезы на своей свадьбе.
Потом мы стали жить вместе и столкнулись с отрезвляющей действительностью. Наше кино сменило жанр, превратившись из романтического фильма в суровую документалистику. Стало ясно, что я получил неадекватное воспитание. Она со своей стороны не научилась читать то, что напечатано мелким шрифтом. Я никогда не заправлял постель. Я мочился в душе. Я оставлял волоски в раковине после бритья (каждая женщина, читающая эти строки, поймет, о чем речь). Я не убирал за собой и питался не по средствам. Я жил в кофейнях, пытаясь сочинить сценарий на миллион долларов, чтобы стать «настоящим мужчиной» и чтобы мы смогли «жить как в мечте». Но разумеется, этого не случилось. Поэтому я чувствовал себя несчастным и потерянным. Я начал сомневаться в себе. Меня переполняли негативные эмоции. Я стал властным и ревнивым. И совершенно жалким.
Если вкратце, то я перешел от ее губ к ее груди, то есть превратился из ее мужчины в ее сына. Из молодого человека, управлявшего живописным баром-рестораном в Голливуде, с массой друзей и высокими амбициями я превратился в неуверенного сценариста, который не убирал за собой постель и просил разрешения покупать кукурузные хлопья с сахаром. Разумеется, динамика наших отношений изменилась. Но вместо того чтобы взять ответственность на себя, я винил в случившемся мою жену и мой брак с ней.
Впоследствии я прошел через