американского посольства. Без каких-либо слов приветствия он во весь голос, так, чтобы слышали стоявшие рядом какие-то африканцы и арабы, показывая на меня, заявил бирманцу: «Вот, господин посол, этот парень сейчас, наверное, заливает Вам, как Советы уважают азиатские страны. А посмотрите на зверства, которые эти молодчики творят сейчас в Афганистане!» Я ему совершенно спокойно, но достаточно громко в расчете на внимание уже заинтересовавшихся происходящим африканцев и арабов, говорю: «Ты, парень, пришел сюда «на протырку» (по-английски: gate –crashing), воспользовавшись тем, что у входа никто приглашений не проверял. Уверен, что кубинцы ни тебя, ни других коллег из твоего посольства с учетом ваших отношений с ними сюда не звали. И пришел ты сюда, чтобы устроить скандал и испортить праздник кубинцам. Какой, ты думаешь, будет реакция протокольного отдела МИД Индии, если я официально сообщу туда о твоем поведении?» И тут дылду-янки как будто подменили. Он вдруг по-подхалимски заулыбался, и, бормоча что-то вроде «Ну что ты, старик, шуток, что ли не понимаешь», довольно быстро стушевался с приема.
Второй эпизод имел место уже в нашем посольстве. Проходил прием по случаю 23 февраля – Дня Советской Армии. Это, кстати, был последний такой прием до вывода наших войск из Афганистана, на котором присутствовали военные атташе стран НАТО. Чувствуя, вероятно, что им затем не скоро придется отведать водки с икрой, на этот прием пришло очень много сотрудников военного атташата США. Была масса каких-то розовощеких молодцов в мундирах с аксельбантами, какие-то неуклюжие девахи в военной форме с пилотками и т. д.
В то время у нас в посольстве еще были студенты-стажеры из МГИМО. И вот один из обладателей особо пышных аксельбантов привязался к одному из этих стажеров. А в непосредственной близости от них беседовал с каким-то иностранцем советник нашего посольства, который, как выражаются, имел дополнительную ведомственную принадлежность. Естественно, что эта дополнительная принадлежность не афишировалась, но все, включая американцев, о ней прекрасно знали, так же, как и мы знали о том, кто выполняет аналогичные функции в американском посольстве. В ходе беседы с нашим стажером молодец с аксельбантами вдруг начинает тыкать пальцем в сторону советника посольства, нарочито громко, явно стремясь привлечь внимание окружающих, спрашивая у нашего стажера: «Кто этот господин? Кто этот господин?» Парню бы ответить просто: «Это советник нашего посольства господин N», а он что-то засмущался, чем еще больше раззадорил американца. Вижу: надо вмешаться. Подхожу, представляюсь. Спрашиваю у американца: «А Вы кто такой?» Он очень напыщенно отвечает: “ I am Assistant Naval Attache for the Air”, т. е. помощник военно-морского атташе по авиации. Но the Air по-английски в первую очередь означает «воздух». Говорю ему с выражением лица человека, с трудом схватывающего на слух английскую речь, «Ааа… Помощник по воздуху. Значит, эээ… пускаете ветры?». Все стоявшие вокруг, включая американских военных девах в пилотках, грохнули с хохотом. Владелец аксельбантов