его учителем истории в средней школе. Как всегда, вкладывая в преподавательскую работу не только знания и богатый опыт, но и все душевные силы, Лазарь вскоре стал директором школы. Там он вместе с женой, преподавательницей русского языка и литературы, плодотворно проработал вплоть до ухода на пенсию.
Глава 5
На святой земле
Если бы ещё несколько лет назад кто-нибудь сказал бывшему разведчику, гвардии капитану запаса, коммунисту Лазарю Гофману, что он будет лететь в самолёте, штурман которого прокладывает курс на Тель-Авив, он, если бы исповедовал религию православия или католицизма, наверняка, трижды перекрестился бы. Однако, по иронии судьбы, несмотря на то, что и по сей день оставался атеистом, он летел как раз на родину того самого Христа, в которого на протяжении многих лет усердно агитировал не верить своих учеников. Летел не просто так, а с визой на постоянное место жительство в молодое еврейское государство Израиль. Летел без молоткастого и серпастого советского паспорта, который у него отобрали даже не в одночасье, а в течение нескольких секунд. Не столько задело Лазаря, что за этот нарушающий все нормы международного права незаконный акт с него взяли ещё и немалые деньги, сколько то, что у него беспардонно и цинично конфисковали Родину. Ту, за которую он сражался в дни фашистского лихолетья и граждан которой растил и воспитывал в долгие годы своего учительствования. Скупые слёзы покатились с глаз отважного разведчика, когда ему пришлось сдать и партийный билет, который когда-то вручили ему перед кровопролитным боем в полутёмном блиндаже. Жаль опять-таки было не столько отобранный членский билет, сколько мгновенно рухнувшие идеалы коммунистического строительства, которые он пропагандировал всю взрослую жизнь. Получалось, что именно они, эти марксистско-ленинские идеалы и догмы, которые озаряли его жизнь практически на всех этапах, как раз и стимулировали Лазаря развернуть своё мировоззрение ровно на половину окружности.
Лазарь пребывал в самолёте не в гордом одиночестве. В одном кресельном ряду с ним разместились жена Хана, дочка Полина с зятем Андреем и любимая внучка Кира. Непрекращающееся волнение он пытался погасить мыслью, что летит в Израиль исключительно для того, чтобы именно Кире обеспечить счастливую жизнь в нормальной демократической стране. В эти дни почти все евреи в один голос заявляли, что покидают Страну Советов ради детей. Отчасти они были правы, вывозя своих наследников из нищей и разворованной страны, от неуверенности в завтрашнем дне и от бандитизма и антисемитизма дня сегодняшнего. Дедушки и бабушки стеснялись почему-то заявить, что и сами не против пожить в стране, где зародились их исторические корни, где демократия декларируется не на партийных съездах, а существует как в быту, так и в политике.
Всю эту почти миллионную массу евреев, репатриировавшихся из СССР и стран СНГ в начале 90-х годов, вряд ли можно было отнести к стойким приверженцам сионизма. Некоторые из них даже не знали, что