Андрей Ветер

Голоса. Книга вторая


Скачать книгу

на первом же Пау-Вау, куда я привёз напоказ народу удачный экземпляр, Бывший Мёртвый, а ныне здравствующий, Бизон уговорил меня сменяться, и сходу насильно отдал за неё шикарные, полностью расшитые бисером мокасины, леггины с бисерными же полосами, и широченный кожаный пояс с железными дисками. Я ещё подумал, что как-то оно мне многовато будет, но не стал сильно сопротивляться. А это о чём-то, да говорит – Бизон Иванченко всегда врубается, что такое хорошо, и что такое плохо.

      Я с некоторым облегчением покинул Пау-Вау-94, и бросился открывать для себя в первый раз Питер! Вот уж где действительно был праздник души. И в Кунсткамере мне показалось, что через витрины прямо пахнет настоящими индейцами…

      Приютили меня на некоторое время в своей квартире Поющая Лань с Рысёнком, и я спал на полу на своём надувном матрасе. Очень меня этот факт радовал! Наконец-то и я «на полу, в Ленинграде…», как говаривал главный герой «Иронии Судьбы». И притом! Я спал под тем самым окном, которое упоминает Ольга в своей знаменитой песне, с любимых мною Перовских альбомов общинной рок-группы «Red Power»:

      Когда зажгут вечерние огни,

      Я подхожу к открытому окну,

      Чтобы опять увидеть, как уходят корабли

      В далёкую Страну…

      Вообще, немало нового я там для себя почерпнул. Например, поручила мне Ольга сходить в магазин и купить хлеба и песку. Вышел я озадаченный и думаю: с хлебом понятно, но где у них тут продаётся песок – в хозяйственном магазине?.. Ремонт они затеяли делать, что ли? Так и не купил. Оказалось, это они в Питере так сахар называют! Но и Ольга не осталась в долгу. Рассказала, как её у нас в Новосибирске попросили купить булку хлеба. А она идёт и раздумывает: что же купить: то ли булку, то ли хлеба?..

      Чем не междугородние лингвистические исследования?

      Иногда от переизбытка питерских впечатлений начинала кружиться голова… Но стоило мне взглянуть на приземлённого, вечно бурчащего бывшего общинника Чака Поднимающего Мустанга (мы, вообще-то, приехали на Пау-Вау вместе с ним и с Блэкфутом), как я возвращался обратно на землю. Чак на самом деле только с виду кажется таким грубым, неотёсанным парнем, напускает на себя вид сурового индейца; а на самом деле душа у него нежная, как цветок… Как у того лешего.

      Нет, всё же наши Сибирские Пау-Вау были душевнее! Во-первых, все свои, и во-вторых, тоже все свои. Почти родные уже, знакомые чуть ли не до боли, рожи. Стоило ли куда-то там ещё ехать в дальние дали, игра не стоила свеч – результат почти один и тот же. Тем более, на наше ПВ съезжались гости с окружающих и дальних регионов.

      Вот Дядя Бык, например – удачной охоты ему в Стране Вечной Охоты… Душевный был человек! С его помощью мне удалось достичь последней вершины всех моих индейских рукоделий – я сделал большой, четырёхрядный, полностью костяной нагрудник, вперемешку с латунными бусинами, в стиле кайова. Тяжеленный! Блэкфут, увидев