(тогда «косить» от службы было не принято). Само собой, любознательного и увлекающегося молодого человека в период взросления не могли не интересовать и другие аспекты жизни и модные тогда увлечения. Да и сама индейская тема у большинства окружающих была связана исключительно с подростковым возрастом. (Когда я учился в седьмом классе, мою маму пригласила наша классная руководительница, и поинтересовалась, чем я увлекаюсь. Так как моя успеваемость была хоть и стабильной, но средней, то со стороны учительницы было вполне логичным выяснить, чем же я живу вне школы, как провожу свободное время и есть ли у меня вообще в жизни какие-то интересы. Каково же было ее удивление, когда мама честно ответила – индейцы. «КАК!? В СЕДЬМОМ КЛАССЕ, И ВСЕ ЕЩЕ ИНДЕЙЦЫ?!»). Итак, пора возмужания открыла и другие интересные стороны жизни – рок-музыку (наше уже сократившееся до трёх человек племя одновременно представляло собой и рок-группу, а ваш покорный слуга и ныне периодически мучает бас-гитару), каратэ (мы в этом же составе дослужились до первых цветных поясов), вечеринки и танцы (сейчас это называется словом «тусовка»), и, разумеется, первые амурные переживания. Обретение специальности, которая должна в будущем стать главным источником существования также занимало много времени.
В итоге каждый воин нашего школьного племени пошёл своей дорогой, а у меня, как у самого упёртого «индейца» оказались уже обесценившиеся и никому кроме меня не нужные сокровища – наконечники для стрел, перья, дубинки, книжки, вырезки из журналов, фотографии, сделанные в кинотеатре с экрана, и, конечно, пластиковые фигурки индейцев и ковбоев. В техникуме я уже был единственным «индейцем», но никаких смешочков и шуточек по этому поводу не было – всё-таки поколение моих ровесников в той или иной степени имело представление, чем Ирокезы отличаются от Апачей, кто такие Виннету и Чингачгук, что такое мокасины и томагавк. К тому же в кинотеатрах продолжал блистать великолепный Гойко Митич, и мои однокурсники с удовольствием составляли мне компанию.
А вот в армии мне повезло встретить единомышленника и друга. Он тоже был москвичом, и сделал приблизительно такую же индейскую карьеру. Оказалось, что нас призвали служить в один и тот же день, и вместе же мы и вернулись в родной город. Во время военной службы мы не забыли индейскую тему. Два с лишним года за полярным кругом на финской границе, среди бескрайних лесов, озёр и сопок стали для нас неплохой школой выживания. А познакомились мы весьма забавно. Мы были с одного призыва, то есть, как бы стояли на одной иерархической ступени, и иногда по-товарищески обменивались ничего не значащим фразами, но так как по роду службы исполняли разные обязанности, то очень долго не было случая разговориться на индейскую тему. Каждый был индейцем сам по себе. И однажды, увидев в руках у Макса невесть где добытый кусок какой-то мнущейся массы, напоминающей розоватый пластилин (это был