вручив в каждую руку по телефону, я дала клятву, что обязательно разбужу, если что-то произойдет. Алька рассматривала что-то, лежащее в пакете.
– Похоже, подруга, ты была права. Это, действительно, муляж, если не предположить, что разделанного Гришку нарядили в парик.
– Мы нашли несколько волосков, они явно ненатуральные, просто голова идет кругом, кому и зачем нужен был этот спектакль.
– Нам пора, – Валерий, молчавший до сих пор, вдруг разразился тирадой в адрес Сизовых. Полагаясь на мудрость утра, и взяв слово со всех и каждого, что будем держать друг друга в курсе событий, мы разошлись.
Глава 2
Я проснулась от плача в квартире. Иришка сидела на краю дивана, уткнувшись в одеяло, плечи вздрагивали, а из распухших глаз двумя непрерывными потоками текли слезы:
– На улице похолодало, а Дашутка в легкой курточке. Настя, я буду собираться в полицию, пусть делают что-нибудь, они ни разу за ночь не позвонили, пусть объявят по телевидению, в газетах.
– В сегодняшней газете выйдет объявление, не зря у тебя вчера ребята Дашуткину фотографию взяли. С телевизионщиками свяжутся самостоятельно. Ты лучше фамилию воспитательницы назови, которая вчера работала.
– Белых Светлана Эдуардовна, с ней вчера полицейский беседовал. Она девушка недалекая, приметы «папаши» и описать не смогла, только усы и бороду запомнила. Откуда такая безответственность, ведь знала, что мы с Даренкой вдвоем живем? У них есть номер моего сотового, почему не позвонила? Почему Дарья пошла, ведь объясняла же, с чужими нельзя никуда уходить.
– Дашутке всего три года, он мог пообещать что-нибудь: игрушку, мороженое… А вот Светлана Эдуардовна должна отвечать за ребенка. Давай я заскочу в садик, а ты в отделение. Возьми ключи от моей квартиры, и не стесняйся, чувствуй себя как дома.
На улице, действительно, похолодало. Мелкий, какой-то осенний, дождик норовил пробраться под тонкую курточку. До детского сада было минут десять ходьбы. Разглядывая бегущих мам, заботливо прячущих своих чад под зонтами, я вспоминала суматошное время, когда утренний бег с Максимкой на руках начинал мой день. Сейчас у Максима своя жизнь, он – курсант военного училища. Мы редко видимся. Каково сейчас Иринке? С этой невеселой мыслью я толкнула дверь заведующей.
Любовь Аркадьевна третью неделю просыпалась с головной болью. С тех самых пор как среди ночи прозвенел звонок, и на другом конце провода низкий властный голос произнес: «Привет, подруга». Как же Любовь Аркадьевна надеялась, что больше никогда не услышит его. Она начала засыпать без снотворного, заставив себя поверить, что теперь свободна от всех обязательств, от постоянного страха.
Они с Любочкой росли в одном дворе, ходили в один детский сад, а потом в одну школу. Две подружки, две Любы. В маленьком дворике их пятиэтажки все про всех было известно. Казалось, сплетни опережают события. Когда в семье ее подруги случилось несчастье, никто особо не удивился.
Отец Любы, Петр, редко появлялся домой трезвым. В тот день он уснул на лавочке