что я все ещё на полу в чужой квартире, в квартире мертвеца, в голове начал нарастать шум. Вначале, это было еле слышное: «Беги», – затем: «…беги, беги, беги, беги, БЕГИ! БЕГИ ОТСЮДА!» Внутреннее я, как всегда, оказалось умнее и жизнеспособней меня.
Я ещё раз посмотрел в проход с надеждой: … а вдруг… А вдруг, это всё – игра воображения, весьма больного, запутанного и очень, очень сложного, но воображения? Я глубоко вздохнул, пошёл, взял ещё и тесак с кухни. И типо «вооруженный до зубов» проскакал, минуя лесенки… как вдруг, оказался снова у трупа.
– Пока, Сергеев, я кому-нибудь отомщу за тебя! – и с сумасбродным смехом продолжил прыгать к входной двери подъезда.
Удар ноги и дверь открылась, выпустив меня наружу. Ух ё… Вблизи выглядело так, как и должно. Зловеще, пугающе. Словно это карнавал смер…
Мои мысли были прерваны выстрелами, доносящимися откуда-то, и я рванул что было сил к ним. На бегу меня догнала идея о тяжёлом рюкзаке, я остановился и вытрусил из него всё. А затем двинулся дальше.
Где-то через минуту бега, мною овладели мысли. Вот жил человек, 1 этаж; ходил в школу, 2 этаж; познакомился с одноклассником, 3 этаж; попытался сделать из него мужчину, но тот, возмужав, и обретя силу – стал садистом. 5 – начал терроризировать окружающих; 5,5- в особенности того кто помог ему; 6 – на протяжении нескольких лет не признавался, что он педик; 7 – и когда началась паника; 8… нет-нет это вообще никакой не этаж, попытался воспользоваться, бессознательным телом одноклассника, точно педик; 8 – но в тот момент, когда ему это почти удалось – он был съеден монстром. Вопрос: где справедливость? Почему геям так не везёт? Нет, я конечно, против его самоутверждения за счет моего сфин… но то, что я хоть кого-то привлекаю… я польщён…
Выбежав на проспект, увидел то, что редко увидишь… Нет, что ты! Не редко – чего греха таить? – Вообще никогда!
Пока мое дыхание восстанавливалось, я сплевывал, а сердце вырывалось из груди.
Перед моим взором оказалось следующее: по дороге, на которой было пусто, как самым ранним утром, очень медленно ехал БТР, за ним бежала, а точнее волочилась туша собаки, вся в крови, а вокруг всего этого – другие собаки. Сотни собак. Они пытались укусить тушу, но как только одна из них подбегала, тут же получала выстрел от одного из солдат, которые сидели на крыше БТРа. Их было двое, они курили, говорили что-то, над этим же и смеялись. Передавали из рук в руки флягу и стреляли в то и дело приближающихся животных. Вокруг стоял вой, и каждую застреленную собаку моментально рвала на части стая. И спустя несколько секунд до меня допёрло, что я стою, как на ладони.
Собравшись с силами, я побежал в обратную сторону, сторону дома. Хотя почему-то мне казалось, что там точно никого нет. Но надежда эта bloody, надежда. Её смерть на самом деле не последняя. Она всегда жива, только если ты жив. Хотя, может быть и такое, что ты умираешь морально. Тогда она всё же умрет первая… Пока не возрождается новой надеждой. Подобно фениксу.
Глава раз: С ума с брод. Подглава: дом, милый дом
На подъезде я увидел, как мелькнул плащ – такой же, как носит мама. Она вернулась за мной?