ли. Ну я же не виноват. Шоколад сливочный… Что за черт. Ладно, все берем.
Дома он припарковал свой Х5, нагрузился как верблюд и побрел к себе на четвертый этаж. На кухне пакеты были разгружены, сосиски отправлены в микроволновку, он включил чайник и закурил. Эх, рубанем сейчас. С горчицей или кетчупом? Чили новый, надо попробовать. У, огонь. И батон как будто сегодня в Париже испекли. Ну чем тебе жизнь не малина, а? Малина и есть. Денежка капает, девочке своей сладкого ты купил, работу поработал… Надо полежать чуток. Ну, святое дело.
Он заснул, и ему приснилось, что он в пустыне, горло высохло, першит и печет, а он бредет по барханам, палимый солнцем. Впереди показался оазис, он ускорил шаг, в кроссовки его набился песок, пот заливал глаза. Пальмы колыхались на том же месте в мареве раскаленного воздуха, силы его иссякали, он упал на песок, стал грести руками и ногами; солнце садилось. В голове его смутно маячил островок зелени на горизонте, он даже слышал журчание ручейка; он рванулся из последних сил, и яркая вспышка погасила его взор. Очнулся он от покачивания: голова его лежала на коленях Белки, она перебирала пальцами его вихры и тихонько пела какую-то песню. Спина ее мерно раскачивалась, обнаженная грудь наклонялась над его лицом, он старался поймать сосок губами…
Он вскинулся и осмотрелся вокруг: лежал он на диване, на стене висел парижский рисунок Белки в виде Эсмеральды, обнаженное бедро ее было выставлено вперед, голова закинута назад, рыжие волосы развевал ветер – она танцевала. Горло его першило, страшно хотелось пить, в паху полыхал факел эрекции. Он кинулся на кухню, выхлебал всю кружку холодного чая, сел на стул и закурил. За окном вечерело, он включил ноутбук и добавил новые товары к себе на сайт, потом позвонил Сердюкову, отвечавшему за доставку, поузнавал как дела, пообещал открутить хвост, если будут жалобы от клиентов, и дал отбой; загрузил фейсбук и ВК, надеясь поболтать с Белкой, но в сети ее не было. Он написал ей «всех человеков починила?» и отправился в гостиную. Там он упал на диван, включил тюнер и телевизор и стал ходить по порноканалам. Охи и ахи были крайне ненатуральные и вызывали раздражение вместо возбуждения. На «Хастлере» его внимание привлек фильм, где две сочные девки на кровати весело поливали друг друга молоком из огромной бутылки с соской, одеты они были в какое-то подобие детских распашонок, но задницы и сиськи у них были совсем не детские. Господи, чего только люди не придумают. Для кого-то же это снято, в космос запущен спутник, и оттуда вся эта дурня идет на весь мир. Свихнувшийся мир. Больные люди. Да ладно тебе. Ты-то вполне здоров со своими задвигами? Ну а что я. Ну люблю наручниками Белку к кровати пристегнуть, это да. Так это дает тебе ощущение, что она от тебя никуда не денется. Помнишь, она купила в Каннах кожаный ошейник с сердечком, а ключ отдала тебе. Вот ты радовался. Ну отдала. Все так. Но вот она не отвечает, а в тебе поднимается тревога. Вечер. И что она там на своем дежурстве делает? В сети ее нет, хотя обычно она там висит. Пошли лучше покурим.
На кухне он закурил и глянул в экран ноутбука – ответа не было. И сигарета горькая какая-то. Надо чаю попить. Есть неохота.