сгустком боли для других и холодной ярости для самого себя. Он не скрывает эмоций дома и тем более рядом с женой.
– Что случилось? – спрашивает она.
Остановившись у ступенек, Аид поднимает голову. Его глаза темны, как бездна между ударами человеческого сердца, на лице спокойная ярость, которая обещает для врагов всё что угодно, кроме милосердия.
– Люди, – коротко бросает он. – Амон опять с ними что-то не поделил.
Персефона с трудом удерживается, чтобы не закатить глаза. Амон всегда была и остается мальчишкой, даром что он тоже бессмертное божество. Но иногда до сих пор не понимающий мира людей.
Больше всего Персефоне хочется, чтобы Аид вернулся к ней, пил ежевичный чай, заваренный на воде из Стикса.
И знает, что, если попросит, муж подчинится ее желаниям. Но еще знает, что сам он хочет иного.
Поэтому Персефона говорит:
– Помоги ему.
Уже сев в машину Гадеса, Софи запоздало подумала, не совершает ли она ошибку. В конце концов, она знала Гадеса едва ли день, а Сета с Неф видела впервые в жизни. В голове сразу всплыли все разговоры матери о том, что не стоит доверять незнакомцам.
Но вечерние городские огни тепло светили за окнами машины, а экзотический восточный парфюм Неф удивительно вплетался в терпковатый запах салона. И Софи не ощущала чего-то неправильного.
Она уселась на заднее сидение, рядом устроилась Неф, тут же размотав свой красный шарф, и Софи с удивлением заметила, что под курткой у нее что-то блестящее. Сет уселся рядом с Гадесом, но тот не спешил заводить машину.
– Когда он исчез?
Софи опасалась сама задавать вопросы, но слушая чужие, была готова впитывать информацию. И сейчас вместе с Гадесом ожидала ответа Сета.
Тот пожал плечами:
– Я не могу до него дозвониться. Последние часа три.
– Это Амон. Он мог вообще телефон потерять.
– Мог. Но что-то не так. Я просто… знаю.
Звучало, на взгляд Софи, дико, но, к ее удивлению, Гадес кивнул и наконец-то завел машину.
– Я знаю, где он остановился.
В этот момент Софи поняла, что даже не представляет, куда они поедут. Она с опаской косилась за окно, где расцветал огнями и неоном Лондон, но пока что узнавала районы. Они как раз оставили позади городской центр, когда Сет негромко сказал:
– Думаешь, всё плохо?
Софи заметила нервный, как ей показалось, взгляд Неф, но Гадес оставался спокоен и смотрел на дорогу.
– Увидим, – кратко сказал он. – Если бы Амон был мертв, ты бы почувствовал?
– Не знаю. Возможно. Хотя сомневаюсь.
По спине Софи невольно пробежал холодок. Слишком серьезно были произнесены эти слова – так, будто и вправду говорили о самой настоящей смерти.
И Софи подумала, что, возможно, бояться этим вечером стоило, но отнюдь не тех, кто ехал с ней в машине.
Но дальше Сет сказал то, что Софи совсем перестала понимать.
– Ты знаешь мои методы. Ты – смерть, но я – огонь.
– Ты – хаос и буря. Но я не хочу за тобой убирать.
Сет пробормотал