утверждении скептицизма, который гласил, что представление об объекте ни в коей мере не соответствует самому объекту. Но, извините меня, представление об объекте уже подразумевает определенную связь с самим объектом (иначе, о ком мы представляем?) и вопрос лишь здесь в том, насколько точным может быть это представление. Однако многие-многие скептики эту связь упорно выкидывали (за ненадобностью), говоря, в таком случае, вообще ни о чем: о какой верности / неверности связи объекта и субъекта может идти речь, если этой связи вообще нет? Связь же, некая, она предполагалась всегда, пусть и с совершенно дикими выводами из того. Ну да ладно, оставим ошибки прошлого прошлому.
Теперь я сказал всё. Все доводы и доказательства иссякли. Что ж, ликуйте! Ликуйте, как никогда ранее. Ликуй и ты, читающий эти строки, ибо абсолютное знание стало достижимым! Доколе можно пребывать в унынии скептика и подобного ему фаллибалиста?! Взгляни на вещи реально и возрадуйся, ибо всё стало возможно, а невозможное сгинуло. Чувствуешь, как он кипит в тебе? Как он рвётся наружу? Он – оптимизм, неотвратимый гносеологический оптимизм.
Оправдание науки
Введение
Название говорит само за себя: философия науки и не более того. Соответственно, и будут решаться здесь именно философские вопросы науки, известные, пожалуй, всякому человеку, который хоть как-то разбирается в философии ХХ века.
Философия науки сейчас в моде; как ни прискорбно это осознавать. Почему прискорбно? Потому что данный род философии есть паразит; это отросток Великой философии, накрепко прилипшей к науке, который последней, за редчайшим исключением, ничего не дает. Знаете, как шавка, которая лает на слона: слон идет себе вперед уверенными десятимильными шагами, а вокруг него бегает эта шавка, путаясь в ногах Могучего слона, беспрестанно лая, что, мол, это он не идет, а ему только кажется, что не туда-то он путь держит; ничего-то он вкусного не найдет и т.д., а сама только знай подъедает слоновьи объедки (да тем и живет). Надеюсь, я никого не обидел? Философия науки всегда только и занималась, что превращала научные достижения в метафизику и брехологию, причем, выдавая оные за такую истину, до которой науке ещё расти и расти. И что мы имеем теперь? Покажите мне того ученого, который уважал бы философию науки, а уж тем более такого, который следил бы за её развитием и прислушивался бы к её мнению; вряд ли вы сейчас отыщите такого замечательного человека.
Впрочем, здесь я буду таким же паразитом. Зачем я так самоунижаюсь? А чтобы было! Проблемы-то ведь действительно существуют: что есть наука, зачем она, что есть истина, верифицируемость, наука как культурный феномен… Все эти вопросы имеют место быть. И пусть они самой науке что шли, что ехали, философу же сие интересно. Соответственно, и решаются они сугубо по-философски: топчась на одном месте и создавая видимость решения путем «заимствования» достижений прочих наук. Короче, не философское это (уже) дело, а… Нет, об этом позже.
Итак, здесь мы будем в очередной