не совсем сам. Они с братом приходили. Но идея его.
– Да, Ярослав жжет, – округлила глаза Ксюша. – Сюда ходить бросил, как только Ольга ушла. Теперь еще и сыщика прислал!
Я понизила голос:
– Он подросток. Возможно, это первая любовь?
Девушка с сомнением протянула:
– У них? Любовь?!
– А почему нет?
– Потому что они другие. Аутята – то есть, пардон, больные с расстройствами аутистического спектра – они отношения вообще не умеют строить. Я уже шесть лет здесь работаю – и ни одной романтической истории. Между взрослыми пациентами – да, бывает иногда. Но чисто секс. А любовь – это ведь поговорить. Подарки. Цветы. Аутисты ничего этого не могут.
– Ладно, не любовь. Просто взрыв чувств. Гормональный бунт. Он на нее набросился, девушка, допустим, испугалась… – начала фантазировать я.
– На Ольгу-то? – наморщила нос Ксюша. – Набросился?! Да Ярик ее боялся, как огня!
– Боялся?
– Она дистанцию держала прекрасно. И рявкнуть умела. Даже Антонина Валерьевна ей замечания делала, что нельзя так орать.
– Прямо орала?
– А как не орать, когда с аутистами балет ставишь?
– Они что, правда ставили настоящий балет?!
Ксюша улыбнулась:
– Метод «Игровое время»[5] везде есть. А наш Центр – экспериментальная площадка. Здесь все можно. Если есть шанс, что больным поможет. Ольгина идея, конечно, совсем завиральной казалась, но все равно решили попробовать. Антонина Валерьевна сказала, что будет интересно связать в одно две несовместимые категории. Больные с ограниченной подвижностью – и балет. Специально под проект станки купили. Зеркала. Пианиста взяли на четверть ставки.
– И что они ставили?
– Вторую часть «Артефакт-сюиты» Фредерика Форсайта, – заученно отбарабанила Ксюша.
– Никогда не слышала, – призналась я.
– Ну… это такой очень современный балет. На музыку Эвы Кроссман-Хехт. – Понизила голос, хихикнула. – Скрип и скрежет, короче.
– И как у них получалось?
– Как на этих картинах. Авангард, – улыбнулась девушка. – Ничего непонятно. Дергаются, будто их током бьют. Хотя видно: люди очень старались.
– А Ярик – он… э… в кордебалете был?
– Нет. Звезда. Один из четырех солистов. Там две пары в главных партиях.
– Мне Федор ничего об этом не говорил, – пробормотала я.
– Думаю, он не воспринимал занятие брата всерьез. А сам Ярик стеснялся очень, – улыбнулась Ксюша. – Меня просил и всех в детали не вдаваться. Боялся – брат засмеет. Балет, мол, не мужское дело. Сам-то Федор – мастер паркура. Вот это да, это для кобелей. А балет – для девочек. Ярик очень обрадовался, когда узнал, что брат на премьеру не придет.
Я задумчиво произнесла:
– Если тут не любовь, зачем все-таки Ярику Оля? Сейчас?
– Я думаю, один из симптомов аутизма, – со знанием дела изрекла Ксюша.
– В каком смысле?
– Чрезмерная привязанность.