края к жизни и сковать их в единое монолитное образование под именем Рейх. «Запад» в своих сотнях директивах и приказов говорит и о возрождении того, что пало, предписывая армии по мере сил восстанавливать города и деревни, связь между ними и убеждать делом и словом о правильности веры Империи в Господа, Императора и единство. Данте вспомнил, что сейчас по городу расхаживают десятки капелланов, рассказывающих о славе и величии Рейха, попирающие ценности гнетущей «свободы», которая и привала город в упадок. Вот истинная цель операции – возродить запад под чёрно-белым знаменем Империи, предложив ему нечто большее, чем преклонение перед силами краха.
– Данте, – обратился Яго, вырвав парня из размышлений. – Нам нужно идти, ещё рапорты писать, да и разобраться нужно… на нас жалоба поступила. Помнишь, мы повязали того идиота-расстрельщика. Теперь от нас требуют объяснений.
– Да, брат, – встал со стула Данте. – Пойдём, – и перед тем, как покинуть мрачное заведение, остановился, чуть повернул голову и сказал рыбаку. – Ничего, скоро всё измениться… совсем скоро.
– Спасибо вам, ребята, – скорбно ответил мужчина. – Спасибо вам за всё.
Глава вторая. На руинах испанских
Этим вечером. Пиренейская Теократия.
Над головами людей, живущих на иберийском полуострове, воцарилось небесное запустение, сущее отражение пустынь на земле, которые после тысяч воин растянулись на многие-многие акры вдаль, растянувшись от самых геркулесовых столбов и накрыв практически весь кусок земли, на котором раньше жилы португальцы и испанцы. Мертвенно-оранжевая небесная твердь, и солнце, которое вот-вот коснётся филигранной черты запада, освещает угнетающими красками небесное пространство. На востоке уже загораются серебряные точки и неестественно-фиолетовые краски выплёскиваются в великое космическое полотнище над головами людей, оголяя космические дали и возвещая о наступлении ночного сумрака, который несёт с собой ночную прохладу.
Один лик уставился на картину великого противостояния между погибающим днём и набирающим силу сумраком, который через пару часов добьёт время вечера и взойдёт на престол поднебесья тёмная ночь.
– Ничего тебе не напоминает? – звучит вопрос со стороны, заставляя человека оторвать взгляд от могучего неба и обратить его к многострадальной земле, отразившей всю суть картин небес. – Ничего не хочешь… сказать?
Чёрствые тонкие губы мужчины чуть дрогнули, обозначив мимолётную улыбку или скоротечное мучение. Мешковатая тёмная кофта парня, с рукавами до локтей замотанными чёрными бинтами, трепещет под сухими ветрами с юга в унисон вместе с длинными немытыми, оттого и поблёскивающими, волосами.
– Конечно, – без эмоций на худощавом грязном лице отвечает мужчина лет сорока пяти. – Как говорил Йорэ Небочтец – небо это зеркало земли… он так думал.
– А ты как думаешь?
Житель иберийского полуострова призадумался. «К чему меня спрашивают?», «Зачем