действительно был безумный вечер, за ним – ураганная, практически бессонная, ночь и, как следствие, «утро туманное». И был в том вечере детективный вестерн с погоней и стрельбой. И была продавщица молочного отдела местного супермаркета, которую хотели ограбить и изнасиловать трое горячих парней с южных окраин некогда могучей империи. Они долго не желали покоряться империи, а покорившись, решили остаться на ее территории всерьез и надолго. И вели себя эти представители гордых и малых народов не как гости, а как завоеватели. Трое суток они грабили родной город Антона и обращались с его дочерьми как с наложницами. Пока, на беду, не нарвались на самого Антона. Возвращаясь домой, он увидел, как в похожий на разыскиваемый за грабежи и разбой автомобиль грузят очередную жертву. В общем, говоря казенным языком, лица кавказской национальности, в количестве трех кинжалов, усаживали в машину блондинку, которая после работы останавливала такси, чтобы попасть домой, а не в кавказский аул.
Быстро и без лишней суеты приближаясь к автомобилю со стороны переднего пассажирского сиденья, Антон автоматически отмечал места расположения объектов и выбирал оптимальную позицию для атаки. Так, один за рулем. Часто и нервно оглядывается на заднее сиденье. Торопится, пытаясь попасть ключом в замок зажигания. Отвлекается на мгновение, нетерпеливо всматриваясь в подозрительного субъекта, который подходит с правой стороны и, как-то по-идиотски улыбаясь, наставляет на него пистолет на манер двух кольтов… Еще один уже наполовину в салоне. Мостится на заднее сиденье, стараясь затащить девушку в машину. Дура! Он тянет ее за ремешок сумки, которую та ни за что не хочет выпускать из рук… Ключ в замке, сейчас повернет… Третий, особо не церемонясь, грубо пихает девушку, одновременно отпуская подзатыльники. Вот это спинища! Крупный экземпляр, грех промахнуться… Ключ!
Антон, продолжая улыбаться, на долю секунды заглянул в салон, подмигнул водителю и расслабил руки, словно у его кольтов закончились патроны. Выиграл секунду.
Резко выпрямившись, в противоходе, буквально вкинул правую ногу в салон в надежде сломать ключ прямо в замке зажигания. Уже поворачиваясь к «спине», Антон услышал, как вскрикнул рулевой, и зафиксировал поток брани, где встречались и «наши» местоимения.
Обладателю широкой спины надоело, казалось, церемониться с этой «кобылой», и он, обхватив своей ручищей ее шею под основанием черепа, сильно надавил пальцами. Девушка, сжав плечи, заверещала, но по-прежнему, правда, уже одной рукой, продолжала держаться за свою сумку. Высвободив ногу из салона машины, Антон отступил на полшага назад и что есть силы, не заботясь о последствиях, пнул гордого джигита левой ногой. Носок туфли с жесткой кромкой еще не обтертой подошвы точно вошел в углубление под копчиком. Верзила разжал хватку и резко выпрямился. Натяжению и прогибу его спины могли бы позавидовать лучшие танцоры фламенко. Остекленевшие глаза, полные слез. Плотно, до белизны сжатые губы. Хочется орать… Но гордость не позволяет. Антон хорошо помнил эти ощущения еще