света, что создавало впечатление спектакля под маленькими прожекторами. Заметив, что я вошёл в зал, патрон, а я думаю, что это был именно он, включил свет. Яркое освещение после нескольких миганий залило помещение из двух параллельных рядов неоновых ламп.
Большое пространство тут же превратилось в зал ресторана. Столовые приборы уже стояли на белых скатертях, только посетители не торопились занимать свои места.
Я подошёл к мужчине, уткнувшегося в окно. Только в этот момент я понял, что не спросил его имени.
Стоя перед ним, я представился:
– Я – Франк.
Он встал так неуклюже, как если бы из плохо собранного деревянного стула вывернули все шурупы.
– Доктор Шнебель. Присаживайтесь, пожалуйста.
Его тихий голос был поглощён белыми стенами большого зала. Затем наступила пауза, как будто он не знал, что говорить. Наконец, чисто механически он сделал знак присесть и продолжил:
– Вчера я говорил по телефону с вашей подругой Клэр, я не был уверен, могу ли я вас побеспокоить.
Он перевёл дыхание. Похоже, его сердце начало биться слишком быстро.
– Я оперировал её, пять, нет, шесть лет назад. Она смогла продолжать летать. Именно она предложила вам позвонить.
Я смотрел на него молча. Его исхудалое лицо было сморщено. Глаза избегали моего взгляда. Он потерял уверенность в себе и походил на тень.
– Что произошло, старик?
– Она исчезла!
– Кто исчез?
Ему было трудно начать свой рассказ. Лицо исказили глубокие морщины.
– Моя дочь, ей пятнадцать лет. Я несу ответственность за неё после развода. Надо вам сказать, что моя жена интересуется только собой, любовниками или любовницами! До остального ей нет дела.
Гримаса отвращения перекосила его рот. В этот момент он был похож на печального клоуна, который будто потерялся в этом слишком большом для него мире.
– Вы, я думаю, предупредили полицию?
Он сделал возмутительный жест рукой, продолжая:
– Полиции бегство подростков не кажется чересчур серьёзным. Вы знаете, у меня никого нет кроме неё.
Я чувствовал себя слишком усталым, чтобы заняться его проблемой. Груз раскаяния, что пришёл сюда, повис на моих плечах. Я пытался побороть это чувство, но это ещё больше сковывало. На самом деле, мне было не интересно бегство его дочери, поэтому я ответил машинально:
– Я не думаю, что могу сделать что-то лучше, чем полиция, – сказал я прямо глядя в глаза.
Он поднял голову. Это был человек вполне успешный, но сейчас абсолютно уничтоженный. Его лицо напоминало гипсовую маску, внезапно покрывшуюся возрастными трещинами, а остекленевшие глаза выдавали сильно подпитого человека. Не осталось даже фасада, так говорят о роскошной внезапно обветшавшей вилле.
– В действительности, я не вижу, чем я мог бы вам помочь?
– Клэр мне сказала, что вы всегда справляетесь с трудностями. Конечно