место, куда всякому есть доступ, это машина из угона, на которой убийце легко скрыться. Это выстрел у подъезда. В подъезде, наконец. А тут что? Музыка, елка, танцы-шманцы, певец с гитаркой. Все друг другу приятели и родственники! Прямо Санта-Барбара какая-то. Сам-то ты, Колян, не слышал выстрела около одиннадцати?
– Представь себе, нет, – огорченно признался Самоваров. – Я как раз работал. Молотком! Шуму и без меня хватало – хозяйский сын фейерверк устроил. Даже стены тряслись! Потом и Тошик, наш дизайнер, к нему подался. Короче, веселились ребята. Надо признаться, время для выстрела было выбрано очень удачно.
– Это надо взять на заметку. Что, такие фейерверки здесь каждый день? В один и тот же час? – встрепенулся Артем Рюхин.
Самоваров понял его с полуслова:
– Думаете, убийство специально спланировали? Под сегодняшний вечерний грохот? Вряд ли. Огненные утехи тут начинаются, когда в голову Еськову-младшему ударит дурь. Такой волшебный момент никому уловить не под силу. Этот оболтус и дома-то не каждый вечер бывает – больше тусуется по клубам. Даже не знаю, чего это сегодня его так рано принесло.
– И это стоит отметить, – обрадовался Рюхин и записал что-то в своем пугающем блокноте. – Зачем вдруг сюда приехал этот сын?
– Он тут живет, – напомнил Самоваров.
– Действительно… Но все равно сына сбрасывать со счетов не будем. Знаете, тут главное мотив установить. Подобные убийства обычно совершаются из-за денег. Если это не заказ конкурентов и не происки компаньонов, то надо работать с наследниками. Вот и вырисовываются три версии. Первая…
– Все версии будем проверять одновременно! – отрезал майор Новиков. – Сейчас главное – установить, кто в очень короткий промежуток времени – с 22.40 до 23.16 – мог подняться в эту чертову спальню. И зачем туда пошел сам покойный? Быть не может, чтоб никто ничего не видел и не знал!
Рюхин покачал головой:
– Все говорят, что ничего не видели, – думаю, не хотят связываться со следствием. Но это пока! Стоит только про кого-то одного узнать, что он отлучался и, возможно, именно туда, куда не надо, как он сразу начнет защищаться. Тут же про другого вспомнит, а тот с перепугу про третьего – и пойдет мотаться клубочек. Принцип домино очень часто срабатывает в таких многофигурных ситуациях!
– Ладно, теоретик, поглядим, – согласился майор. – А пока запиши показания гражданина Самоварова.
Самоваров почти продиктовал:
– Я был в бильярдной. Один. На часы не глядел, но время я чувствую отлично. Еще подумал: «Уже одиннадцать, а у меня и конь не валялся». К утру я должен смонтировать все панели, а тут толкотня, суета. Вот почему я обрадовался, когда мои товарищи-художники разбежались кто куда: Тошик Супрун пошел с младшим Еськовым хлопушки пускать, а Алявдин – в каморку к охраннику.
– Зачем? – спросил Рюхин.
– Выпить, наверное. Если так все и было, эти четверо могут друг другу подтвердить алиби. Зато меня как раз никто и не видел – разве что стук молотка слышали. Так что я имел возможность отлучиться