но при этом существует возможность его изменений в довольно широких пределах.
– В каких пределах?
– Жестко определены и надежно зафиксированы только некоторые, наиболее важные, так сказать, реперные точки. По аналогии с физикой назовем их точками бифуркации. Человечество неизбежно через них проходит, а вот между ними цивилизация может развиваться множеством различных способов, которые в общем случае весьма сильно отличаются друг от друга. Понимаешь, это как принцип набегающей волны. Та, которая прямо перед нами, с ней все более-менее ясно. Путь избран, многие способны предсказать грядущее в небольших локальных пределах. А вот дальше видны одни лишь только гребни и впадины. Что несут нам новые волны, как сложится судьба внутри них – неизвестно. Но подъем всегда будет подъемом, а провал так и останется провалом.
Арсений характерным жестом подтвердил, что пока успевает следить за мыслью профессора.
– Поскольку твоя судьба по какой-то причине необычна, и, возможно, тебе уготована некая особая роль в мировой истории, ты получил посредством нашего дорогого Мусы Бурхана некую важную подсказку. И теперь только от тебя зависит, сумеешь ли, захочешь ли ты ею воспользоваться.
– Да, но что она означает?
– В индуизме дикша – некий священный обряд. Обряд посвящения в духовные ученики. Вероятно, тебе предстоит нечто подобное. И вот тут у тебя появится возможность сделать выбор. От него будет зависеть, как сложится твоя судьба. Вплоть до следующей, очередной, точки, изменить которую невозможно.
– И как это понять? Что я должен сделать? Что я должен сделать, чтобы сделать правильный выбор? – Козырев никак не мог привести в порядок свои мысли. Они путались в голове и создавали ощущение полной неразберихи.
– Над этим всем нам предстоит еще как следует подумать. Надеюсь, время еще есть.
– А что означает «стирающий предначертанное»?
Двое взрослых мужчин замолчали, бросая друг на друга вопросительные взгляды. Наконец, Евгений Михайлович произнес:
– Мы с Мусой считаем, что это означает возможность влияния непосредственно на точки бифуркации.
– Ну, как твои впечатления? – спросил Малахов у Арсения, когда они, покинув жилище достопочтенного йогина, медленно брели рядом вдоль тихих улочек московского центра. В выходной день, когда все офисы закрывались, эти старинные, узкие переулки, проезды и тупички практически полностью вымирали.
– Честно говоря, я немного обалдел. Это все как-то, ну непривычно, что ли. Отдает фантастикой. Магия, мистика, волшебство. Нет, интересно, конечно, но напоминает скорее детские сказки. А скажите, Евгений Михайлович, вот вы, известный ученый, неужели вы сами в это верите?
– Стало быть, ты не веришь?
– Я пока не знаю. Это ни на что не похоже. Наверное, мне надо просто привыкнуть. Но если вы считаете…
Профессор неопределенно скривился.
– С сугубо формальной точки зрения не существует весомых доводов ни за, ни против подобных теорий. Все ж таки наука пока еще слишком