и ничего не слышала. Ничего не украдено, все вещи на местах, и совершенно непонятно, что могло испугать их настолько, чтобы женщина лишилась жизни, а здоровые мужчины – рассудка. Вот вкратце и все, мистер Холмс, и если вы поможете нам в этом разобраться, вы сделаете великое дело.
До этой минуты я еще надеялся убедить своего друга вернуться к размеренному образу жизни, но стоило мне взглянуть на его сосредоточенное лицо и нахмуренные брови, как стало ясно, что надеяться не на что. Холмс молчал, поглощенный необычайной драмой, нарушившей наш покой.
– Я займусь этим делом, – наконец сказал он. – Насколько я понимаю, случай исключительный. Вы сами-то там были, мистер Раундхей?
– Нет, мистер Холмс. Я сразу же поспешил к вам, чтобы посоветоваться.
– Сколько отсюда до того дома, где произошла эта ужасная трагедия?
– Около мили вглубь побережья.
– Тогда мы отправимся вместе. Но сначала, мистер Мортимер Тридженнис, я должен задать вам несколько вопросов.
Все это время Тридженнис хранил молчание, но я заметил, что внутренне он встревожен куда больше, чем суетливый и разговорчивый священник. Он сидел с бледным искаженным лицом, не отрывая беспокойного взгляда от Холмса, его худые руки были судорожно сжаты. Когда Тридженнис слушал рассказ о чудовищном происшествии, погубившем его семью, его побелевшие губы дрожали, а в темных глазах словно отражалась эта ужасная сцена.
– Спрашивайте обо всем, что хотите, мистер Холмс, – с готовностью сказал он. – Мне тяжело говорить об этом, но я ничего от вас не скрою.
– Расскажите о вчерашнем вечере.
– Ну, мистер Холмс, как уже говорил священник, мы вместе поужинали, а потом мой старший брат Джордж предложил сыграть в вист. Мы сели за карты около девяти часов. В четверть одиннадцатого, когда я собрался уходить, они все сидели за столом, веселые и довольные.
– Кто закрыл за вами дверь?
– Миссис Портер уже легла, так что меня никто не провожал. Я сам захлопнул входную дверь. Окно в комнате, в которой они сидели, было закрыто, но шторы не опущены. Сегодня утром и дверь, и окно выглядели так же, как и вчера, и нет оснований предполагать, что в дом забрался кто-то чужой. И, тем не менее, они сидели, потеряв рассудок от страха, а Бренда лежала, свесив голову через ручку кресла. До конца жизни не забыть мне этой сцены.
– Факты, которые вы излагаете, просто поразительны, – сказал Холмс. – Но, как я понимаю, у вас нет никаких предположений о причине происшедшего?
– Это происки дьявола, мистер Холмс! – воскликнул Мортимер Тридженнис. – Это действие потусторонней силы. В комнату проникло нечто такое, что лишило всех рассудка. Разве человеку это под силу?
– Ну, если человеку такое не под силу, то, боюсь, и разгадка окажется мне не под силу, – заметил Холмс. – Однако прежде чем принять вашу версию, мы должны исчерпать все естественные объяснения. Что касается вас, мистер Тридженнис, то вы, как я понял, в чем-то