И потом, Ирка, мы же ее видели, Ирину Сергеевну…
– Тебе показалось, – неуверенно пробормотала Ирина, – и потом, ты же сама вчера нашла ее мертвой… Я не верю в оживших мертвецов, уж как хочешь…
– Ой, не могу, меня прямо в жар бросило! – Катя прошла в комнату и рванула балконную дверь.
Балкон у Кати, как и во многих старых домах, был небольшой, одно название, да еще напихано там было много разного хлама. В свое время Катерина не успела спросить у своего мужа, что можно, а что нельзя оттуда выбросить, а потом просто забыла про балкон. Так что сейчас подруги едва уместились на свободном пространстве.
– Слушай, у меня, наверное, давление повысилось! – возбужденно говорила Катя. – Кровь стучит в висках и жарко…
– Да успокойся ты! – отмахнулась Ирина. – Сейчас на ветерочке лучше станет.
Действительно, погода на улице была отличная. Лето уже полностью вступило в свои права, мягкое северное солнышко пригревало весьма ощутимо. На соседнем балконе пламенела цветущая герань и расцветали оранжевые настурции. Ирина ревниво смотрела на герань – у нее на балконе она отчего-то росла плохо, цвели только петунья и бархатцы.
Катя прижала руки к сердцу и только было успокоилась, как снизу раздался скрипучий голос:
– «Он говорил мне: будь ты моею, и стану жить я, страстью сгорая…»
Катерина в ужасе застыла с раскрытым ртом. С лица ее мгновенно сошла краснота, теперь его покрывала нездоровая синюшная бледность. Ирина испугалась, что у Катьки и вправду скачет давление и как бы не хватил ее инсульт, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
– Она! – прохрипела Катя, показывая рукой вниз. – Точно это она, Ирина Сергеевна, это ее любимый романс! Не делай вид, что не слышишь!
Не расслышать было трудно. С балкона нижней квартиры неслось бодрое:
– «Прелесть улыбки, нега во взоре мне обещают радости ра-ая!»
Прежде чем Ирина успела возразить, Катя, рискуя сверзиться вниз, перевесилась с балкона, стараясь разглядеть, что там происходит внизу. Ирина еле-еле успела ее подхватить.
– Катька, ты что – хочешь покончить жизнь самоубийством? Вот генеральша Недужная обрадуется! Она решит, что тебя совесть заела!
– А ты держи меня крепче! – прошипела Катерина.
– Да у тебя верхняя часть перевешивает!
– Да? – нахмурилась Катя. – А Жанка считает, что у меня слишком тяжелая именно нижняя часть, и даже называет ее пьедесталом. Или постаментом…
– Ну, не знаю, у меня рук не хватает твою нижнюю часть обхватить! – буркнула Ирина.
– А ты держи за ноги!
– А они слишком короткие! – брякнула Ирина и прикусила язык, но было уже поздно.
– Ах вот как? – протянула Катя и заморгала часто-часто. – У меня и так горе – мужа арестовали, а ты норовишь мелкую гадость сказать…
От ссоры их отвлекло пение снизу:
– «Бедному сердцу так говорил он, бедному сердцу так говорил он, но не любил он, нет, не любил он…»
– Нет, это точно она, – вздохнула Катя. – Больше некому…
Ирина