силы, участники праздника жгут костры и прыгают через них. Для Ивановой ночи характерна и особая свобода отношений между полами, отвечающая достигающей апогея силе природного плодородия. Осенний праздник сбора урожая оказался связанным с днем Преображения Господня (19 августа), который также носит название «яблочного Спаса». Окончание сельскохозяйственного года соотносилось с праздником Покрова Богородицы (14 октября).
Кроме размеченного по календарю года, развертывается и «век» – жизненный цикл, в котором выделяются такие важнейшие события, как рождение человека, свадьба и похороны. У восточных славян в эпоху принятия христианства и даже позже жизнь человека не была самостоятельной, но входила как малая часть в общую судьбу рода. Недаром слова с корнем «род»: природа, народ, родина, родители и т. д. – очерчивают круг понятий, существенных и для современного русского человека. По мнению академика Б.А. Рыбакова, само слово «род» было именем одного из главных славянских божеств. Поэтому так важен свадебный ритуал, обеспечивающий помощь сверхъестественных сил, необходимую для продолжения родовой жизни. С другой стороны, предки-покойники как бы не выключались из рода и продолжали участвовать в общей жизни, покровительствуя живым потомкам. Отсюда важность выполнения ритуала похорон и дальнейших посещений могил умерших родственников.
Непременной частью всех древних ритуалов были танец и песня. В течение веков танец и песня сложились как средство вхождения человека в ритуальное действо. Музыкальное начало особенно способствовало контакту с окружающим миром как целостностью, контакту между участниками обряда и мощному эмоциональному подъему, освобожденному от сиюминутных чувственных желаний. Музыка как искусство, стоящее к человеку едва ли не ближе всех искусств, служит наилучшим способом выражения всего накопленного внутри. Вместе с тем ритуал придает этому выражению культурные, т. е. приемлемые для окружающих и человеческого коллектива в целом, формы. Происходит отбор форм выражения, создающий народное искусство, в котором мы встречаемся, с одной стороны, с облагороженным в высокой степени понятием о человеке и человечности, а с другой – со смело разворачивающейся игровой стихией. Именно игровая стихия в языческом ритуале как бы уравнивает человека и бога. Достаточно вспомнить о том, что в греческой мифологии смех постоянно сопутствует богам Олимпа.
Русская обрядовая песня нам хорошо известна по записям двух прошлых веков и как поэтическое, и как музыкальное произведение. Некоторые песни, особенно свадебные и похоронные, полны проникновенного лиризма, впечатление от которого усиливается благодаря почти безграничному растягиванию гласных при исполнении. И.С. Тургенев слышал в русской песне «неподдельную глубокую страсть, и молодость, и силу, и слабость, и какую-то увлекательно-беспечную скорбь». Игровое, озорное начало также достаточно выражено в русской песне. Об этом можно судить по популярной и в наши дни частушке.
Быт славян-язычников в его повседневном течении